Почему Норильску так не повезло?

У берегов Кубы начинается теплое течение Гольфстрим, оно заходит далеко на север, в моря Ледовитого океана, туда, где властвует тепло, нет льда, там много рыбы, морского зверя – словом, бурная жизнь круглый год. Теплые потоки проникают и в Баренцево море, делая северный порт Мурманск незамерзающим. Но проникнуть дальше островов Новой Земли Гольфстрим не может, слишком много он отдал тепла на долгом пути. За Карскими Воротами Арктика как бы растекается по континенту, захватывая просторы Западной Сибири, Красноярского края, Якутии.

У берегов Новой Земли сталкиваются теплая, влажная весна Баренцева моря и очень холодная, сухая зима Карского моря. Такого соседства природа не терпит: происходит быстрое смешивание теплых и холодных масс воздуха. Там и рождаются свирепые ураганы, там начинаются они.

Влажность теплого воздуха превращается в снег, который обильно покрывает землю Таймыра. Ураганный ветер, поднимая тонны снежинок, сам делается злым и колючим. Снежинки летят быстрее курьерского поезда. Пурга метет неделями.

А летом тяжелые черные тучи стелятся по самой земле… Это и есть Север!

…Ждать милостей погоды нам пришлось недолго. На следующий день я был в Норильске. Так, к пяти часам полета прибавились еще двадцать – на ожидание. Когда подлетали, я беспокойно поглядывал вниз: где же знаменитый город? Среди ровной тундры виднелись коричневые заплатки – островки леса. Сотни две озер и луж блестело на солнце. Железная дорога, уходящая вдаль. Здание аэровокзала, аэродромные постройки.

Города не было.

Задавать попутчикам вопросы мне показалось бестактным. Оказывается, в город нужно ехать на электричке! Железная дорога за Полярным кругом. Ни в одной другой стране мира такого не встретишь. Я представил себе, как выглядел первый паровозик, который в 1937 году, окутанный клубами пара, коптил здесь небо. Узкоколейка соединила Дудинку, порт на Енисее, с Норильском и как бы привела сюда бараки, рудники, шахты, лагеря, без нее ничего этого не было бы.

Дорогу строили зимой. В лютую арктическую стужу.

Шпалы и рельсы клали прямо на ледяное полотно.

Конечно, дорога получилась непрочной. Паровоз-«кукушка» сходил с рельсов, много вагонов везти не мог, о скорости движения и не говорили. Однажды поезд из Дудинки в Норильск – 128 километров – шел двадцать суток. Вот что такое километры в тундре.

В первую трудную зиму перевезли две с половиной тысячи тонн грузов. Очень много! Ведь раньше грузы к Норильску подвозили на оленях. Пытались возить на лошадях, но быстро отказались: не приспособлена лошадь к тундре. Николай Николаевич Урванцев вспоминал, когда привезли лошадей в Дудинку, посмотреть на них сбежалось все население поселка. А скоро по стойбищам Таймыра поползли слухи о безрогих оленях с длинными хвостами.

К лету первая железная дорога Норильска расползлась и утонула в болоте.

На следующий год положили насыпное полотно, и тогда вечная мерзлота стала давать уроки хозяйствования. Летом земля под дорогой согревалась и проседала. А зимой наоборот, на ровном месте начинал вырастать холм – полотно пучилось и разрывалось на куски. Бывали случаи, когда сильная пурга заносила паровозик и вагон по самые крыши… Много надо терпения, выдумки и настойчивости, чтобы научиться жить на Севере.

Инженер М. Г. Потапов нашел способ борьбы со снежными заносами. Если наклонить к ветру щиты и поднять их над землей, потоки воздуха будут завихряться. Искусственный вихрь, словно метла, станет сметать отложенный на железнодорожном полотне снег. Идея оказалась удачной. Часами простаивал Потапов около своих опытных сооружений, выбирая удобный угол наклона щита. И скоро стихия, казавшаяся непреодолимой, была побеждена, а Потапова прозвали Дядя Снегодув.

Со временем научились не бояться и вечной мерзлоты. Рельсы и шпалы подняли над землей, насыпав на мерзлый грунт мелкого камня и песка. Получилась насыпная подушка, которая защищала вечную мерзлоту. Сейчас, когда едешь в электричке в Норильск, около дороги ровным забором возвышаются «памятники» инженерной мысли первооткрывателей Норильска…

И все-таки я не согласен, что панорама города поражает. Нет. Такого чувства я не испытал. Здание аэропорта, железная дорога – это прелюдия, начало чего-то крупного, большого, поэтому, если присмотришься к этой части, пусть маленькой, но составляющей единое целое с большим и сложным горно-металлургическим и жилым комплексами, то город не удивляет, нет, – он закономерное продолжение дороги, аэропорта.

И все же Норильск удивителен!

В глухомани построить современный город, сейчас подобное кажется обыденным, будничным. Может быть, мы просто привыкли к героическим свершениям: каждый год в Сибири закладываются новые города. Каждый год едут новые добровольцы строить их. Но представим далекое время, когда поднимался Норильск, то было подневольное время ГУЛАГа. Новый город возник на пустом месте, когда кругом за сотни и тысячи километров ни одного крупного населенного пункта с мало-мальски развитой промышленностью. На новостройку везли из центральных районов страны буквально все, вплоть до самой последней мелочи, до гвоздя. Сейчас легко говорить, «везли». Но на чем везли? Как? Ведь будущий город стоял на несудоходной реке Норильской. До ближайшего речного порта на Енисее, до Дудинки, 128 километров бездорожья.

Тогда-то и стал расти рыбацкий поселок Дудинка – ворота Норильска, ворота Таймыра. Рекой, морем сюда везли грузы, здесь, как грибы после дождя, появлялись склады. А дальше – самые трудные километры.

Дома города строили из дерева. На сруб в лесу можно заготовить бревна, но когда стали пилить доски, возникли трудности. Лиственница (она служила строительным материалом) – смолистое дерево, ее трудно, почти невозможно пилить. Нужно все время промывать засмоленную пилу в керосине, поэтому работа продвигалась крайне медленно.

Здания строили как обычно: фундамент, пол, стены, потолок, крыша – без учета вечной мерзлоты. Очень скоро новостройка приходила в негодность. Стены опасно наклонялись, крыша и потолок валились вниз, а пол, наоборот, стремился вверх. Конструкция деформировалась… И началась упорная борьба с вечной мерзлотой.

Началась она с того, что грунт под зданием пробовали оттаивать. Ничего не вышло. Тогда решили строить на сваях. Первый такой дом, похожий на избушку на курьих ножках, вызвал улыбку, удивление. Но удивляться надо было не форме фундамента. Дом стоял! Прочно! Надежно!

Все хорошо. Только очень уж трудоемкий это процесс – рыть в мерзлоте котлован, закладывать сваи. И это упростили. Стали бурить скважины, в которые вставляли готовые сваи. Получался монолит из сваи, грунта, а главное – появилась идея города на «воздушной подушке». Это уже современный Норильск. Широкие асфальтированные улицы, многоэтажные жилые и общественные дома, универсальные и продовольственные магазины, театр, кинотеатры, Дома культуры и плавательный бассейн, ателье мод, телецентр и Дворец спорта… Десятки тысяч свай забито в вечную мерзлоту. И они держат.