двух настоящих призраков. Неудивительно, что ребенок выглядел так ужасно. Кошмарно! Его похитили, а он утонул. Ничего удивительного.

– Послушай, – сказал Джим, – на твоем месте я бы об этом забыл. Здешние не любят об этом вспоминать.

– И мне никто не сказал! – воскликнула Этель, вновь рассмеявшись. – У нас есть призраки, и ни одна душа мне об этом ни словом не обмолвилась. Я не успокоюсь, пока не выясню все до самого конца.

– Вот почему я тебе ничего не рассказал.

– Не глупи. Вчера все, с кем я разговаривала, говорили о нашей дороге и о том, как опасно по ней ездить, и я уверена, что каждый из них умирал от желания рассказать мне эту историю. Жду не дождусь, чтобы увидеть их лица, когда они услышат от меня о вчерашнем.

– Нет. – Джим серьезно посмотрел на нее. – Нельзя же всем об этом… хвастаться.

– Почему? Конечно, можно! Теперь мы здесь действительно не чужие. Я встретила местных призраков. Поеду сегодня утром в поселок и всем все расскажу и обо всем выспрошу.

– На твоем месте я бы этого не делал, – предостерег Джим.

– Я все понимаю, но не могу удержаться. Если я тебя послушаюсь, то придется ждать следующего удобного случая, и я в конце концов поверю, что все это мне приснилось, поэтому я поеду в поселок сразу после завтрака.

– Пожалуйста, Этель, – попросил Джим. – Люди воспримут это не так, как ты думаешь.

– Наши собственные призраки, подумать только, – снова засмеялась Этель. – Мои собственные, – добавила она. – Мне не терпится рассказать обо всем в поселке.

Прежде чем сесть в машину, она открыла заднюю дверцу и снова посмотрела на сиденье, сухое и чистое. С загадочной улыбкой уселась на водительское место и вдруг, ощутив странный холод, повернулась, чтобы посмотреть назад.

– Что это, – полушепотом проговорила она, – вас здесь нет, вас просто не может здесь быть! Я только что проверила.

– В доме чужие люди, – заявила старуха.

Кожа на шее Этель сморщилась, как будто по ней проползла холодная склизкая тварь; ребенок смотрел мимо нее, а глаза старухи были пустые и мертвые.

– Чего вы хотите? – все так же шепотом спросила Этель.

– Мы возвращаемся.

– Я отвезу вас. – Струи дождя с силой обрушились на окна машины, и Этель Слоун, потянувшись ключами от машины к зажиганию, заметила, как дрожит ее рука. Она сказала себе: не бойся, не бойся, они не настоящие. – Я отвезу вас обратно, я обещаю, вот увидите, я так и сделаю, обещаю, я отвезу вас обратно, куда хотите.

– Он хотел домой, – проговорила старуха. Ее голос будто бы слышался издалека.

– Я отвезу вас, отвезу. – Дорога стала еще более скользкой, чем раньше, и Этель Слоун сказала себе: поезжай осторожно, не бойся, они не настоящие. – Отвезу туда, где подобрала вас вчера, на то самое место, прямо туда.

– В доме чужие люди.

Этель поняла, что едет быстрее, чем следовало бы; с заднего сиденья поднималась волна отвратительного мокрого холода, он толкал ее, торопил.

– Я отвезу вас обратно, – снова и снова говорила она старухе и ребенку.

– Когда чужие люди уйдут, мы вернемся домой, – сообщила старуха.

У последнего поворота перед мостом колеса соскользнули и, вцепившись в руль, Этель Слоун закричала:

– Я отвезу вас обратно! Отвезу обратно!

В ответ ей слышался только зловещий детский смех, а машина скользила и неслась по бездорожью к раздувшейся от дождей речушке. Одно колесо закрутилось над обрывом. Навалившись изо всех сил на руль, Этель все же вытащила машину на дорогу и остановилась.

Захлебываясь слезами, она измученно опустила голову на руль. «Меня чуть не убили, – сказала она себе, – чуть не заманили с собой». Ей не нужно было смотреть на заднее сиденье машины; холод ушел, и она знала, что на сиденье сухо и пусто.

Продавец скобяной лавки вежливо улыбнулся Этель Слоун, однако, присмотревшись, нахмурился.

– Вы неважно себя чувствуете, миссис Слоун? Все из-за дождя?

– По дороге сюда я чуть не угодила в аварию, – призналась Этель.

– На старой Сандерсонской дороге? – Продавец вцепился в прилавок. – В аварию?

Этель Слоун открыла рот и снова его закрыла.

– Да, – коротко ответила она. – Машину занесло.

– Мы не часто ездим той дорогой, – повторил продавец.

Этель начала было что-то говорить и осеклась.

– Не любим мы те места, о них всякое рассказывают, – добавил он. – Что вам сегодня предложить?

Этель подумала и наконец сказала:

– Прищепки, похоже, мне нужны прищепки. А насчет той дороги…

– Что? – спросил продавец, стоя к ней спиной.

– Нет, ничего, – ответила Этель.

– Прищепки, – произнес продавец, поставив на прилавок коробку. – Кстати, вы с мистером Слоуном придете завтра вечером на собрание Ассоциации учителей и родителей?

– Непременно придем, – пообещала Этель Слоун.

Долговая расписка

«Джентельменз Квотерли», 1965 г.

Мисс Гонория Атенс была возмущена, обескуражена и обижена; все ее тело застыло как деревянное. Она в ярости вышагивала по маленькой гостиной маленького дома, который принадлежал ей всего три недели; если она пыталась сесть, спину пронзала острая боль; пыталась стоять неподвижно – ныли ноги. Разгуливая по комнате, она хотя бы давала выход гневу, однако в ее груди кипело желание отомстить.

– Я могла бы купить дом на склоне вулкана, – говорила она, – или посреди леса, кишащего медведями; построила бы хижину посреди транспортной развязки на шоссе, но нет. – Попытавшись топнуть ногой, она застонала. – Я выбрала самое пренеприятное место на всем белом свете, чтобы купить себе крошечный домик. И стоит он на самой короткой дороге к школе! – Она обхватила голову руками и застонала от пронзившей плечи боли.

Мисс Гонория Атенс сорок один год проработала в школе учительницей и наконец вышла на пенсию с твердым намерением жить счастливо в одиночестве и растить свой сад. Ее маленький домик стоял в ряду таких же маленьких домиков в городке, застроенном маленькими домиками, и почти к каждому домику прилагался сад, а почти у всех жителей города были дети. Мисс Атенс, которая все еще любила детей, проработав сорок один год учительницей в школе, с радостью мечтала, как будет жить среди молодежи, окруженная живостью и весельем. Так она рассуждала до того, как обнаружила, что единственный и самый короткий путь к школе по соседству пролегает через забор, наискосок через ее задний двор, мимо ее дома, через лужайку перед соседним домом и дальше на улицу. То есть пересекает весь сад мисс Атенс по диагонали.

Она вышла на кухню, чтобы еще раз взглянуть на участок земли, который с таким трудом перекапывала всю субботу и воскресенье, рыхлила и разравнивала; боль в мышцах постоянно