— Нет, не для широкого. Но в космопорту тебя встречал сам Джерриба Заммис, а это — сигнал для всего населения Первой Колонии, где тебя искать. Если ты не возражаешь, я попрошу родителя заняться Майклом Хиллом. — Тай с улыбкой передает мне распечатку моего родового древа. — Раз дядюшка поручил тебе узнать поподробнее о твоем роде, то следующим твоим заданием будет все это выучить. Потом наступит черед Талмана. Так что готовься к испытанию на зрелость.

Я ухожу к себе и изучаю распечатку. В ней в общей сложности одиннадцать имен. Если бы я был отпрыском рода Джерриба, мне пришлось бы заучить, в дополнение к Талману, больше двухсот историй. Совершенно невероятная ситуация: Язи Ро, набравшийся премудрости, рассказывает в присутствии джетаха в человечьем обличье о своем роде и цитирует Талман, чтобы получить, пусть с опозданием, мантию взрослого драка...

Впрочем, в моем родовом древе недостает нескольких историй; архивы рода Язи уничтожены, так как находятся на территории Амадина, контролируемой Фронтом, зато мой джетах, дядюшка Уилли, спокойно сидит в пещере под непроницаемыми облаками Дружбы... Снова фантазии. Я читаю вслух, ломая язык: правильный, архаичный дракский мне непривычен.

«И вот стою я перед тобой здесь, Ро из рода Язи, отпрыск Аво, учителя английского...»

Я прерываюсь, понимая, что затея обречена на провал. Ведь мне неведомо, проходил ли этот ритуал сам Аво, и если да, то когда. Слишком много недостающих звеньев. От ощущения тщетности у меня подкашиваются ноги, я падаю на кровать, закрываю глаза. Казалось бы, меня должны посетить привычные кошмары, но вместо них я вижу Эстоне Фалну за трапезой — сильного, умного, веселого. Я глушу вожделение на корню, ибо о невозможном лучше и не мечтать.

... Собачий лай. Ночь холодна, в небе висит огромная яркая луна Амадина. Собака скулит, словно умоляет прекратить ее мучения. Это единственный звук, нарушающий тишину: стрельба и разрывы на время стихли. Среди развалин, в тени чудом сохранившегося угла здания, я вижу Аво: он следит за улицей, и глаза его полны слез.

— Аво... — Я лежу рядом с ним и пытаюсь уснуть. — Что происходит, Аво? Они возвращаются?

— Нет, дитя мое, они ушли.

Я трогаю мокрую щеку своего родителя.

— Тогда почему ты плачешь?

Аво показывает кивком головы на другую сторону улицы.

— Помнишь дом, который там стоял?

— Нет.

— Когда ты родился, он еще не был разрушен. Маведах держал там свои припасы, поэтому Фронт разбомбил его. Но раньше, еще в моем детстве, там была больница. Родитель говорил мне, что давным-давно, еще до войны, там держал магазин твой предок: он продавал еду и много чего еще.

Родитель отворачивается от меня и глядит на развалины.

— Язи Тахл рассказывал, что туда заходили и драки, и люди, а твой предок даже имел человека в партнерах. — Аво роняет голову на грудь. — Даже не знаю, верить этому или нет. Хотя про этот дом я всегда думал с особенным теплом. А теперь он разрушен, и мне очень грустно.

Не знаю, почему Аво плачет. Груда развалин — ничего больше. Я обнимаю родителя и прошу его перестать плакать. Но он по-прежнему не сводит глаз с руин. Я закрываю глаза. Собака молчит. Я засыпаю.

Просыпаюсь я от едкого запаха дыма и понимаю, что это не сон. Открыв глаза, я вижу Дэвиджа, сидящего перед окном и любующегося видом. Дымом пахнет от его одежды. Я встаю, иду к нему и понимаю, к чему прикован его взгляд. Ветер несет к горам черный дым, поднимающийся с мыса.

— Дэвидж?

Он поворачивается на мой оклик. Он весь закопчен, под глазами черные круги, глаза красные.

— Проснулся?

— Конечно! — Я указываю на дым. — Что случилось?

Человек снова смотрит в сторону мыса. Судя по его взгляду, он вспоминает прошлое.

— Ночью кто-то забрался в пещеру и устроил пожар. Я как раз готовил еду... — Судя по выражению лица, он с трудом сдерживает гнев. — Я вернулся в главный зал и увидел его. Поленница уже была охвачена пламенем, а он возился с каким-то устройством. Я схватил полено и зашел сзади, но он обернулся, когда я уже занес полено, поэтому удар пришелся и по голове, и по руке. Тогда же вспыхнула приготовленная им бомба, пещеру заволокло дымом, стало нестерпимо жарко. Человек удрал. Я бросился спасать Гаэзни.

— Он не пострадал?

— Нет. Наглотался дыма и испугался, а так в порядке. — Дэвидж встает с кресла. — Гаэзни находился в заднем помещении. Дым был таким густым, что мы пробирались к нему с закрытыми глазами. — Он озирается и говорит не столько мне, сколько про себя: — Через столько лет меня все-таки заставили перебраться на ночевку в дом.

— Злоумышленник найден?

Дэвидж кивнул.

— Тай велел слугам вооружиться и искать негодяя. Поиски длились всю ночь. На рассвете Алри Ган нашел мерзавца под скалой, под входом в пещеру. Видимо, сорвался и упал. — Дэвидж щурит глаза и пристально на меня смотрит. — Тай, Заммис и я спустились, чтобы на него взглянуть. Джерриба Заммис знает погибшего. Прежде чем разбиться, он называл себя Майклом Хиллом.

Я удивленно таращу глаза.

— Я познакомился с ним на космолете! Это представитель ИМПЕКСа.

— Да. Тай рассказал мне о вашей встрече и об интересе Хилла к твоему роду. Как ты думаешь, зачем ему понадобилось покушаться на меня и Гаэзни?

Я вспоминаю звезды, лицо человека, его сострадательный тон, странную шутку: «Если хочешь услышать смех Бога, что-нибудь запланируй». Скала очень высока, у ее подножия громоздятся острые мокрые камни. У Майкла Хилла была возможность многое понять за время падения вниз.

Враги нападали на меня по-всякому, пробовали и стрелять, и просить милостыню. К оружию сострадания я не привык.

— Когда я улетал с Амадина, ни для кого не составляло тайны, что это бегство. На Драко почти весь джетаи диеа знал, что я состою в Маведах. И уж конечно, об этом знали бесчисленные клерки, учителя и прочие... — При мысли о Матопе, человеке в инвалидном кресле, мне становится нехорошо. — Кто только об этом не знал!

— Твой маршрут не был секретом, — согласился Дэвидж.

— Может быть, его сжигала ненависть. Может быть, на Амадине погиб его родственник или любимое существо.

— В этом случае он совершил бы покушение на тебя. При чем тут я или Гаэзни?

Для меня его слова звучат удивительно. Уж не шутка ли это?

— Дэвидж, для такого человека драк есть драк. А любитель драков, — я киваю на него, — еще хуже драка.

Человек встречает мои доводы хохотом.

— Ро, «любитель драков» — устаревшее выражение. Фална утверждает, что теперь это называется «симп».

— Какой такой «симп»?

— Наверное, это сокращение от «симпатизирующий». Другое значение — простак. — Он качает головой, смотрит в окно. — Не сходится, Ро. Заммис был знаком с этим Хиллом много лет, работал с ним, знакомил с другими. Майкл Хилл давным-давно сотрудничает с драками. Или ты вообразил, что ты первый драк-ветеран Амадина, с которым он столкнулся?