она не могла, не хотела использовать Мэтью в качестве примера. Она отказывалась притворяться, что спала с кем-то другим.

— Давай! — рявкнул Уолтер. — Выкладывай!

— Она пытается что-то придумать, — усмехнулась Вивьен.

— Скажи нам правду! — сказал Амандип, его глаза блестели сквозь стекла очков. — Ничего, кроме правды!

— Я солгала ему, — хрипло произнесла Робин. — Его мать умерла, и я солгала, что смогу вернуться вовремя и помочь с похоронами, потому что мне хотелось кое-что сделать на работе.

— Ты эгоистичная, зацикленная на себе сука, — выплюнул Кайл.

— Кусок дерьма, — заключила Вивьен.

Из глаз Робин потекли горячие слезы. Больше не притворяясь, она согнулась пополам. Стыд был настоящим: как Робин и сказала, она действительно солгала Мэтью, и потом несколько месяцев чувствовала себя виноватой. Какофония оскорблений и колкостей группы продолжалась до тех пор, пока Робин трепеща от ужаса не услышала, как к ним, громче всех остальных, присоединился высокий детский голос.

— Ты отвратительна. Ты отвратительный человек.

Сцена накренилась. Вскрикнув, Робин боком упала с зашатавшегося стула. Остальные участники круга тоже потеряли равновесие: они так же, как и она, падали со своих качающихся стульев. Уолтер, завопив от боли, рухнул на землю. Ножка стула Кайла задела плечо Робин, когда она заскользила по гладкой поверхности отъехавшей крышки и удержалась от падения в открывшуюся перед ней полоску черной воды, успев вытянуть руку и упереться в бортик бассейна.

— О боже мой, о боже мой, — запричитала Вивьен, ползком продвигаясь к краю бассейна шириной с полметра, где невозмутимо стояли Мазу и Тайо.

Все прилагали усилия, чтобы не упасть со скользкой, наклоненной поверхности: похоже, собравшиеся испытывали ужас перед погружением в темную воду, казавшуюся такой приветливой во время их крещения. Большинство участников группы помогали друг другу, но никто не подал руки Робин, и ей пришлось в одиночку перебираться на бортик. Плечо у нее болело в том месте, куда пришелся удар стулом. Когда все сошли с наклоненной сцены, Мазу взмахнула рукой. Крышка, скрывающая воду, плавно вернулась на место, и в храме зажегся свет.

— Дайю очень чувствительна к определенным видам дурных поступков, — сказала Мазу, не сводя темных глаз с Робин, которая стояла со следами слез на лице и переводила дыхание. — Ее так и не похоронили, поэтому она особенно трепетно относится к святости ритуалов, связанных со смертью.

Хотя большинство товарищей из группы Робин выглядели просто испуганными и продолжали оглядываться в поисках новых признаков Дайю, некоторые из них обвиняюще смотрели на Робин. Она не смогла найти в себе силы сказать, что на самом деле присутствовала на похоронах матери Мэтью. Робин была уверена, что любая попытка самозащиты только ухудшит ситуацию.

— На этом мы закончим Откровение, — сказала Мазу. — Когда Дайю является нам в храме, предметы могут представлять опасность. Вы можете идти обедать.

Робин повернулась, чтобы уйти, но не успела она сделать и шага к дверям храма, как чья-то рука обхватила ее предплечье.

 

 

 

54

 

Слабая черта на втором месте.

В трудности, в нерешительности…

Не с разбойником же быть браку! Но девушка в стойкости не идет на помолвку.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

— Теперь с тобой все в порядке, — произнес тихий голос на ухо Робин, когда Мазу прошла мимо. — Все кончено. Ты хорошо справилась.

Робин обернулась, поняла, что это Тайо Уэйс схватил ее, и вырвала руку. Его лицо потемнело.

— Извини, — сказала Робин, вытирая рукавом заплаканное лицо. — Я... благодарю тебя...

— Так-то лучше.

Тайо снова обхватил ее за предплечье, костяшки его пальцев прижались к ее груди, и на этот раз Робин не сопротивлялась.

— Откровение всегда дается нелегко, когда делаешь это в первый раз, — сказал Тайо.

Робин позволила ему вывести себя из храма, вытирая нос свободной рукой. Мазу исчезла, но остальная часть группы теперь направлялась к бассейну Дайю. Они украдкой поглядывали на Тайо и Робин, пока те, не останавливаясь, шли через двор.

Только когда он повел ее по проходу между мужским и женским общежитиями, который был так хорошо знаком ей по ночным вылазкам в лес, Робин поняла, куда он ее ведет. И действительно, несколько мгновений спустя они уже проходили за кусты, которые скрывали Домики для уединения. У Робин была доля секунды, чтобы решить, что делать: она была уверена, что пути назад не будет, если она отстранится от Тайо, что ее статус упадет до такой степени, что восстановить его будет уже невозможно. Она также знала, что Страйк посоветовал бы ей высвободиться из хватки Тайо и немедленно покинуть ферму; теперь она могла видеть выражение лица своего партнера, слышать его гнев из-за того, что она не вняла его предупреждениям, и вспомнила, как заверяла его, что ВГЦ использовала только эмоциональное принуждение, что не было никакой вероятности изнасилования.

Стеклянная дверь ближайшего Домика для уединения открылась. Там стоял писатель Джайлз Хармон, одетый в бархатный пиджак, его рука все еще была на ширинке, которую он явно только что застегнул, его щегольские волосы серебрились в лучах полуденного солнца.

— Джайлз, — произнес Тайо удивленно и не слишком обрадованно.

— А, привет, Тайо, — ответил Хармон, улыбаясь.

Кто-то двигался за спиной Хармона в Домике, и, к ужасу Робин, появилась Линь, выглядевшая растрепанной и слегка не в себе. Не встречаясь ни с кем взглядом, она быстро пошла прочь.

— Я не знал, что ты здесь, — сказал Тайо, продолжая держать Робин за плечо.

— Приехал сегодня утром, — Хармона, казалось, не смутил тон Тайо. — Я узнал о замечательной возможности. Британский творческий союз ищет спонсора для своего проекта «Этика и искусство». Если ВГЦ будет не против, я думаю, мы могли бы стать посредниками в действительно плодотворном сотрудничестве.

— Это нужно обсудить на Совете, — сказал Тайо.

— Я отправил электронное письмо Папе Джею, — продолжил Хармон, — но я знаю, что он занят, поэтому я подумал, что могу приехать сюда и обсудить практические вопросы с тобой и Мазу. Подумываю остаться на несколько дней, — он театрально вдохнул деревенский воздух. — Такая приятная перемена после Лондона.

— Ладно, что ж, мы можем поговорить позже в доме, — сказал Тайо.

— О, конечно, конечно, — Хармон улыбнулся, и впервые его взгляд на мгновение остановился на Робин. — Увидимся.

Хармон ушел, напевая что-то себе под нос.

— Пошли, — сказал Тайо и потащил Робин в хижину, которую только что покинули Хармон