— Спасибо, Джимми. Ух ты, да это от Дамблдора! — взволнованно сообщил Гарри, разворачивая пергамент и просматривая его. — Хочет, чтобы я как можно скорее явился к нему в кабинет.

Они с Роном уставились друг на друга.

— Ничего себе, — прошептал Рон. — Ты не думаешь… Может, он нашел…

Выскочив из гостиной, Гарри во весь дух помчался по коридорам восьмого этажа. Навстречу ему попался лишь Пивз — спикировав на Гарри, полтергейст привычно обстрелял его кусочками мела и, загоготав, ловко увернулся от заклинания, которым Гарри в него пальнул. Как только Пивз удалился, в коридоре наступила тишина: до отбоя оставалось всего пятнадцать минут, и большинство учеников уже разбрелись по своим гостиным.

Внезапно до Гарри донесся вскрик, звук удара. Он остановился, прислушался.

— Да как… вы… смеете… аааах!

Звуки эти летели из ближайшего коридора; с волшебной палочкой наготове Гарри бросился вперед и, свернув за угол, увидел распростертую на полу профессора Трелони — голову ее накрывали бесчисленные шали, рядом валялись бутылки с кулинарным хересом, одна из которых разбилась.

— Профессор…

Гарри подскочил к профессору, чтобы помочь ей подняться на ноги. Несколько нитей блестящих бус обвились вокруг ее очков. Громко икнув, профессор Трелони пригладила ладонью прическу и, держась за руку Гарри, встала.

— Что случилось, профессор?

— Очень интересный вопрос! — визгливо ответила она. — Я прогуливалась, размышляла о некоторых явившихся мне мрачных знамениях…

Гарри слушал ее вполуха. Он вдруг сообразил, где они: справа висит гобелен с танцующими троллями, слева — гладкая, глухая каменная стена, за которой кроется…

— Профессор, вы пытались войти в Выручай-комнату?

— …зловещих предзнаменованиях, которые я удостоилась… Что?

Глаза ее вдруг забегали.

— Выручай-комната, — повторил Гарри. — Вы пытались проникнуть в нее?

— Я… ну… вот уж не знала, что ученикам известно о…

— Не всем, — сказал Гарри. — Так что же случилось? Вы закричали… Мне показалось, что вам сделали больно.

— Я… э-э… — протянула профессор Трелони, настороженно закутываясь в шали и не сводя с Гарри увеличенных очками до огромных размеров глаз. — Я хотела… э… поместить в Выручай-комнату некоторые… м-м… личные вещи…

И она забормотала что-то о «гнусных наветах».

— Понимаю, — сказал Гарри, бросая взгляд на бутылки с хересом. — Но войти туда и спрятать их вам не удалось?

Ему это казалось странным — в конце концов, когда он пожелал спрятать книгу Принца-полукровки, комната открылась.

— Нет, войти-то я вошла, — ответила профессор Трелони, гневно взглянув на стену. — Но там уже кто-то был.

— Кто-то… Кто? — резко спросил Гарри. — Кто был в комнате?

— Понятия не имею, — сказала профессор Трелони, несколько ошарашенная тоном Гарри. — Я вошла в Выручай-комнату и услышала голос, чего за все годы, что я прячу… ну, то есть использую комнату, ни разу еще не случалось.

— Голос? И что он сказал?

— Да не знаю я, что он сказал, — ответила профессор Трелони. — Он… радостно вскрикнул.

— Радостно?

— Ликующе, — кивая, подтвердила профессор. Гарри уставился на нее.

— Голос был мужской или женский?

— Я бы сказала, мужской.

— И он звучал радостно?

— Даже счастливо, — усмехнулась профессор Трелони.

— Как будто что-то праздновал?

— Очень на то похоже.

— А потом?

— А потом я крикнула: «Кто здесь?»

— Разве вы не могли выяснить это, не спрашивая? — разочарованно осведомился Гарри.

— Внутреннее Око, — с достоинством сообщила профессор Трелони, разглаживая шали и поправляя многочисленные ожерелья, — устремлено на материи, весьма и весьма удаленные от прозаических радостных восклицаний.

— Понятно, — поспешно согласился Гарри; россказни о Внутреннем Оке профессора Трелони давно уж набили ему оскомину. — А на ваш вопрос голос ответил?

— Нет, не ответил, — сказала она. — Все вдруг почернело, и в следующий миг я обнаружила, что вылетаю вперед головой из Выручай-комнаты!

— И предвидеть этого вы никак не могли? — не удержавшись, поинтересовался Гарри.

— Нет, не могла, я же сказала, там было темно, как… — Она замолчала, подозрительно уставясь на Гарри.

— Думаю, вам лучше рассказать об этом профессору Дамблдору — сказал Гарри. — Ему следует знать, что Малфой празднует… то есть, что кто-то выкинул вас из Выручай-комнаты.

К его удивлению, профессор Трелони, услышав это предложение, надменно выпрямилась.

— Директор школы дал мне понять, что предпочел бы видеть меня пореже, — холодно сказала она. — А я не имею привычки навязывать свое общество тем, кто его не ценит. Если Дамблдор предпочитает игнорировать предостережения, которые сообщают ему карты…

Внезапно ее костлявые пальцы сомкнулись на запястье Гарри.

— Раз за разом, как бы я их ни раскидывала… — И профессор Трелони театрально выхватила из-под шалей игральную карту. — Башня молний, — прошептала она. — Несчастье. Бедствие. Все ближе и ближе…

— Понятно, — повторил Гарри. — И все-таки вам следует рассказать Дамблдору об этом голосе и о том, как все потемнело, а вас выбросили из Выручай-комнаты…

— Вы так считаете? — Профессор Трелони словно бы призадумалась, но Гарри видел, что она совсем не прочь поведать о своем маленьком приключении кому-либо еще.

— Я как раз направляюсь к нему, — сказал он. — У нас назначена встреча. Мы могли бы пойти вместе.

— Ну, в таком случае… — улыбнулась профессор Трелони. Она наклонилась, подобрала с пола бутылки и бесцеремонно засунула их в большую сине-белую вазу, стоявшую поблизости в нише.

— Мне так вас не хватает на моих уроках, Гарри, — томно произнесла профессор, едва они тронулись в путь. — Как прорицатель вы никогда особенно не блистали… но были таким превосходным объектом…

Гарри не ответил: положение объекта непрестанных роковых предсказаний профессора Трелони давно уже стало ему ненавистным.

— Боюсь, — продолжала она, — что кляча, извините, кентавр, ничего в гадании на картах не смыслит. Я спросила у него, как прорицатель у прорицателя, не ощущает ли и он отдаленных вибраций близящейся катастрофы? Но он, похоже, нашел меня едва ли не смешной. Да, смешной!

Голос ее истерично возвысился, и Гарри ощутил мощное дуновение хереса — даром что бутылки с ним остались позади.

— Возможно, до этого коняги дошли разговоры о том, что я будто бы не унаследовала великого дара моей прапрабабушки. Эти слухи распускаются моими завистниками уже множество лет. Знаете, что я на них отвечаю, Гарри? Разве Дамблдор позволил бы мне преподавать в нашей великой школе, если бы все эти годы не питал ко мне такое доверие? Разве я не доказала ему, что чего-то стою?