Благого и преблагого Бога благодарить мы должны, ибо мы Его создание и рабы и искуплены Его честною кровию. И ты, господин князь Андрей, видя человеколюбие и милосердие Господа нашего Иисуса Христа, — что Он гнев Свой от нас отвел, а милость Свою явил народу христианскому, молитвами Пречистой госпожи, Матери Своей, — ты, господин, смотри вот на что: властителем в отчине ты от Бога поставлен, —людей, господин, своих смиряй дурные обычаи. Суды бы, господин, пусть судили праведно, как перед Богом справедливо. Клеветы, господин, пусть бы не было. И подметных, господин, писем тоже не было бы. Судьи бы взяток не брали, довольствовались бы своим жалованьем, потому что говорит Господь: «Да не оправдаешь нечестивого мзды ради, ни сильного, ни богатого не устыдись на суде, ни брата родства ради, ни друга любви ради, ни нищего нищеты ради. Не сотвори неправду на суде, ибо суд должен быть истинным; проклят всякий неправедно судящий». Пророк сказал: «Ярость Господня на них неисцелима до конца века, и огонь поест нечестивых» — из-за мзды, которую они неправедно взимают. Судящие праведно, без мзды, спасены будут и царство небесное наследуют.

И ты, господин, следи внимательно, чтобы корчмы в твоей отчине не было, потому что, господин, великая от нее пагуба душам: христиане, господин, пропиваются, и души гибнут.

Также, господин, и поборов бы у тебя не было, потому что, господин, брать куны несправедливо. А где перевоз, там, господин, следует давать за труд.

Также, господин, и разбоя и воровства в твоей отчине пусть бы не было. И если не уймутся преступники делать свое злое дело, то ты вели их наказывать своим наказанием — чего будут достойны.

Также, господин, унимай подвластных тебе людей от скверных слов и от ругани, потому что все это гневит Бога. И если, господин, не постараешься ты все это исправить, то все это Он на тебе взыщет, потому что властителем над своими людьми ты от Бога поставлен.

А христианам, господин, не ленись управу давать сам: то, господин, от Бога вменится тебе выше и молитвы и поста.

А от упивания вы бы воздерживались, и милостыню посильную давали, потому что, господин, поститься вы не можете, а молиться ленитесь: так вместо этого вам милостыня ваш недостаток восполнит.

А великому Спасу и Пречистой Его Матери, госпоже Богородице, заступнице христианской, велели бы вы, господин, петь молебны по церквам, и сами бы, господин, в церковь ходить не ленились.

А в церкви стойте со страхом и трепетом, воображая себя на небе стоящими. Потому что, господин, церковь называется земным небом, в ней совершаются Христовы таинства. Следи, господин, и за собой с опаской. В церкви стоя, разговоров не веди и не говори, господин, никакого праздного слова. И если видишь кого-нибудь из своих вельмож или из простых людей беседующими в церкви, так ты, господин, возбраняй. Потому что, господин, это все прогневляет Бога. И ты, господин князь Андрей, во всем этом будь внимателен к себе, потому что ты есть глава и властитель, поставленный от Бога находящимся под тобой христианам.

А милость Божия и Пречистой Богородицы на тебе, на моем господине, и на твоей княгине, и на ваших детках, и мое благословение и молитва и братии моей аминь.

Среди великих князей Московских это довольно редкий случай, когда сохранились не одна или две, а три духовные грамоты. Они были написаны в течение всего почти полутора десятков лет. Связано такое частое составление завещания было с различными обстоятельствами. В частности, с кончиной сыновей и переменой наследника.

Не меньшее значение для Василия Дмитриевича имело точное формулирование наследственных прав. Ведь главной его целью было не допустить к Московскому престолу своего брата Юрия Дмитриевича, который по завещанию их отца — Дмитрия Донского — мог на это претендовать. Желание оставить великое княжение своим потомкам привело к тому, что Василию I пришлось упражняться в течение нескольких лет в составлении все новых текстов духовных грамот.

Эволюцию его представлений о наследии мы можем сегодня проследить по нижеприводимым текстам. Они представляют интерес как для историков, так и для широкого круга читателей.

Первая духовная грамота великого князя Василия Дмитриевича

Текст грамоты мог быть составлен между 16 сентября 1406-го (то есть после кончины митрополита Киприана) и началом июля 1407 года (до кончины великой княгини Евдокии — матери Василия и Юрия Дмитриевичей). Это была первая попытка великого князя составить завещание в пользу своих сыновей, дабы исключить в дальнейшем передачу Московского престола брату — Юрию Звенигородскому (который в грамоте даже и не упоминается). Причины того, что такое решение Василий Дмитриевич принял уже в то время, трудно объяснить или подтвердить какими-то точными данными или фактами.

На грамоту подвешена серебряная с позолотой печать великого князя Василия Дмитриевича.

Подлинник документа хранится в РГАДЛ (Российском государственном архиве древних актов).

Во имя Отца и Сына и Святаго, се яз, грешный худый раб Божий Василей, пишу грамоту душевную в своем смысле, добр, здоров. Даю ряд своему сыну, князю Ивану, и своей княгине.

Благословляю сына своего, князя Ивана, своею отчиною, третью Москвы, своим жеребьем, и с пошлинами, и с путми, и с бортью, и с Василцевым стом, и Добрятинским селом, и с бортью, и численых людей треть, чем мя в Москве благословил отець мой, как писано в душевной грамоте отца моего, великого князя, да Коломною с всеми волостми, и с селы, и с бортью, и с путми, и со всеми пошлинами. А волости Коломенские: Похряне, Городна, Кочема, Канев, Маковець, Левичин, Песочна, деревни Скулнев, Брашева с Ыванем и с Гвоздною и с селцем, Усть-Мерска, Комарев, да Радокин с берегов, Раменка, Мещерка, Крутинки, Мезыня, Гжеля.

А княгине своей даю ис Коломенских волостей Брашеву да Усть-Мерску. А отведет Бог матерь мою, ино по матери моие животе Песочна моей же княгине. А ис сел ей, матери моие, Малино со всеми деревнями. А ис Коломеньских же из моих сел моей княгине Оглоблино и со всеми деревнями, и с Ольхом, да Колычевское и с Змеевским, да Ивановское Васильевича в Левичине, и с Чюхистова землею, и со всеми прикупы, да Гжеля со всеми деревня, што к ней потягло. А што села княгининские пошлые, то ее и есть, а ведает те села пошлые княгининские дотоле княгини моя, доколе, даст Бог, женится сын мой, а потом ина даст те села сына моего княгине, своей сносе, которые были издавна за княгинями.

А из Московских сел сыну моему, князю Ивану: село Стровское, и с Орининским, и с Григорьевским Фаустова, и с Костянтиновским, и с Жирошкиным, и со всеми деревнями, и с Малаховским, да луг Великий противу города за рекою.

А княгине мои из Московских сел: село мое Починок со всеми деревнями, да селце Хвостовское у города и с луги, што к нему потягло.

А што мой примысл, а то даю княгине же своей: Ухтюш-ку, куплю свою, да Фоминские села дьяконовы, да Федоровские села Свибловские на Устюзе, и в Отводном, и на Сяме, и в Ростове, и в Бежицском Верее, Максимовское с деревнями, и в Переяславле Весьское, и с Родивоновским, и со всеми деревнями, и на Москве село Буиловское и с Олексеевьскою деревнею, да село Тимофеевское на Яузе, и в Юрьеве Чагино, да Савельевское, да Иворово, да Карабузино, а в Но-вегороде Непеицино, и все села Федоровские Свибловьские, со всем, што к ним потягло, да што есм выменил у своие матери села в Юрьеве, Фроловское и с Ольхом, да Петровское, да Богородицское, да Олексинское, и што к ним потягло, а в Новегороде в Нижнем Алачинские села да Мангачь.