неудобном троне. Таис старалась сделать свои приемы и участие в празднествах как можно короче. Верховые прогулки пришлось ограничить вечерними сумерками или рассветом. Египтяне не могли представить свою царицу носящейся верхом вместо торжественной и медленной поездки в золоченой колеснице. Салмаах нашла здесь свой конец, и для Эрис пришлось приобрести похожую серую либийскую кобылу. Боанергос приближался к двадцатилетнему возрасту и, хотя перестал резвиться, был по-прежнему легок и быстр, ревниво не позволяя обгонять себя ни одной лошади. Красавец иноходец, по слухам, купленный у царицы амазонок, всегда привлекал особое внимание мемфисцев, что также не помогало хранить в тайне верховые прогулки. По вечерам Таис любила сидеть на обращенных к Нилу ступенях храма Нейт, созерцая мутную могучую реку, катящую воды в родное Внутреннее море, и дожидаясь, пока замерцают в реке отражения звезд. Эти вечерние сидения стали ее лучшим отдыхом. Из обязательных знаков власти она оставляла на себе лишь золотую диадему в виде змеи, священный уреос, спускавшийся на лоб. На ступеньку ниже восседала Эрис, косясь на двух застенчивых знатных египетских девушек с опахалом и зеркалом, обязанных неотступно сопровождать царицу. По реке иногда тянул прохладный ветер, и египтянки, совсем нагие, если не считать поясков из разноцветных бус и таких же ожерелий, начинали ежиться и дрожать. Эрис молча делала им знак, указывая в сторону, где лежало большое покрывало из тончайшей шерсти. Девушки, благодарно улыбаясь, закутывались в него вдвоем и сидели в стороне, оставив свою царицу в покое.

Храм Нейт, где она приняла орфическое посвящение и начала познавать мудрость Азии, давно уже стал для Таис родным. Жрецы храма хорошо помнили и делосского философа, ее прежние посещения храма и не удивились, когда девять лет спустя она снова посетила храм во всем величии прекрасной царицы Египта. С тех пор Таис иногда уединялась в прежней комнате, в толще стен пилона, и подружилась с главным жрецом богини. Дружба молодой царицы и старого священнослужителя началась с попытки афинянки узнать о судьбе Гесионы и Неарха. Выполняя завет покойного царя и друга, данный ему накануне смерти, Неарх получил весь флот и поплыл вокруг Арабии, чтобы сквозь Эритрейское море продолжить путь в Египет и Нубию.

По истечении двух лет, ничего не ведая о судьбе Неарха, Таис решила, что, как бы огромна ни оказалась Арабия, моряки уже должны были достичь цели и дать о себе знать. Она слыхала о плаваниях египтян в Пунт по Эритрейскому морю во времена, когда не существовало Эллады, и принялась искать знающих людей. Поиски вышли короткими. Главный жрец храма Нейт имел доступ к архивам тайных дел, где хранились записи и карты плаваний в Пунт, на тот далекий восточный берег Либии, откуда еще две тысячи лет назад египтяне везли золото, слоновую кость, благовония, черных рабов и редких зверей.

Запомнилось Таис посещение архива, где-то в подземельях древнего храма, около малой пирамиды. Четыре служителя или жреца с исхудалыми лицами аскетов-фанатиков, одетые с ног до головы в зеленые мантии Ведателей Разных Стран, сопровождали царицу и жреца Нейт, который служил переводчиком с древнего священного языка. На другом зеленые фанатики не говорили или не желали изъясняться.

Перед Таис расстелили обветшалые листы коричневого пергамента с непонятными линиями, иероглифами и значками в виде летящих птиц.

— Ты говорила, что незадолго до смерти великого Александра Неарх прибыл в Вавилон с новыми открытиями? — спросил жрец Нейт.

— Его помощник Архиас подтвердил, что море от устья Евфрата — только залив между Индией и Арабией, — сказала Таис, — а Гиерон утверждал, будто южный берег Арабии бесконечно далеко протягивается на юго-запад.

Жрец Нейт перевел хранителям архива, и они как по команде засверкали глазами. Один глухо сказал непонятные слова, стукнул костяным пальцем в самый большой из развернутых на каменной плите листов.

— Мы не знаем о заливе, — перевел спутник Таис, — но вот он, берег Арабии, идущий на запад и юго-запад. Вот здесь он кончается углом, отворачивая на северо-запад в узких воротах моря, называемого вами Эритрейским. Это море пройдено нашими мореходами взад и вперед; его длина измерена в пятьсот схенов, или парасангов, от Ворот до канала Нехо два месяца плавания при милости богов.

— Значит, Неарх давно должен был приплыть в Египет? — спросила Таис. — Не могли же погибнуть все девяносто кораблей его флота.

— Царица, твое величество рассудило верно.

— Что же могло случиться?

Жрец Нейт перевел ее вопрос. Хранители архива бормотали непонятные, как заклинания, слова, тыкали темными, иссохшими пальцами в разные места пыльной карты и наконец пришли к соглашению.

— Ведатели стран говорят, флотоводец не попал в Эритрейское море! — авторитетно сказал жрец Нейт.

— Этого не могло быть с Неархом, искуснейшим из моряков! У него лучшие кормчие Финикии, Египта и Кипра.

— В тех местах это могло произойти. Пусть смотрит твое величество сюда. Это южный край Арабии, протянувшийся в направлении Индии к востоку и северу на несколько сот схен. С юга ему противостоит громадный выступ Нубии, или, по-вашему, Либии, мыс Благоуханий[25], подобный рогу, вдавшемуся в Великий Океан. Мыс с трудом и большими опасностями огибали наши мореплаватели на пути в Пунт. Он доходит до половины протяжения края Арабии… Теперь смотри сюда, царица! Флот Неарха плыл вдоль берега на юго-запад. Там часто бывают страшные бури. Из пустынь Арабии они несут песок и пыль, застилающие море на много схенов. Такая буря могла настигнуть Неарха, когда его флот находился против самого конца мыса Благоуханий. У округлого залива берег Арабии отклоняется прямо на юг выступом мыса Жемчугов. Как раз напротив Рог Нубии приближается на восемьдесят схенов. Вообрази теперь, что сильная песчаная буря понесла флот на юг. Корабли незаметно пересекли промежуток между Арабией и Нубией. Дальше, с восточной стороны Рога, берег идет на юг, все больше отклоняясь к западу. Что будет делать флотоводец, шедший вдоль Арабии на юг и запад?

— Продолжать плыть вдоль берега Либии, думая, что идет у Арабии! — без колебания ответила Таис.

— Разумеется! И видишь, берег южнее мыса Благоуханий идет на юго-запад до самого Пунта еще на пятьсот схен. Дальше он повернет на юго-восток, и тут-то флотоводец обнаружит свою ошибку.

— И что тогда?

— Это я не могу сказать тебе, я не знаю Неарха. Может повернуть назад. Если стоек и смел, то пойдет вперед и кругом, как сделали финикийцы по приказу великого Нехо.

— Критянин очень упрям и стоек, — печально сказала Таис, — кроме того, Александр сам мечтал послать корабли вокруг Либии, не зная о Нехо.

— Тогда жди флот через три года, как финикийцев, —