Самым трудным и неприятным оказалось найти место непосредственно над кабинетом Шасы. Трижды Мозесу приходилось спускаться по стремянке в туалет, выверять углы коридоров и определять точное расположение кабинета, прежде чем вернуться на чердак и попытаться проделать тот же путь по пыли и балкам крыши.

Наконец, уверившись, что находится в нужном месте, он осторожно просверлил в потолке маленькое отверстие между своими ступнями. В отверстие пробивался свет, но когда Мозес опустился на колени и прижался глазом к отверстию, оно оказалось слишком мало, чтобы можно было что-нибудь рассмотреть. Он слегка расширил отверстие, но опять ничего не увидел; пришлось снова проделывать путь по коридору и через потайную дверь входить в кабинет Шасы.

Оказавшись в кабинете, Мозес сразу увидел, что допустил серьезную ошибку. Отверстие, которое он просверлил в потолке, располагалось прямо над столом; расширяя его, он повредил штукатурку, и несколько отколотых кусочков упали на стол. Мозес понимал, как это серьезно. Отверстие небольшое, но сетка трещин вокруг него сразу привлечет внимание любого, кто посмотрит на потолок.

Он задумался, как бы замаскировать отверстие или уничтожить повреждения, но понял, что это только усугубит ошибку. Он смахнул белые кусочки со стола, но это было все, что он мог сделать. Придется утешаться тем, что никто не взглянет на потолок, а если и посмотрит, ничего не заподозрит из-за этого небольшого повреждения. Сердясь на себя за допущенную ошибку, Мозес сделал то, что следовало сделать с самого начала: просверлил очередное отверстие снизу, встав на книжные полки, чтобы доставать до потолка. Отверстие между шторами и у края книжной полки можно было заметить только при самом тщательном осмотре. Мозес опять поднялся на крышу и пропустил конец провода во второе отверстие. Вернувшись в кабинет, он увидел свисающий из отверстия провод; его конец лег на ковер в углу.

Мозес свернул провод и старательно упрятал за тома «Британской энциклопедии» на верхней полке, потом расправил шторы так, чтобы они скрывали два или три дюйма провода, торчащие из отверстия. Снова все прибрал, отыскивая на полке и на полу мельчайшие частички штукатурки, потом, все еще не удовлетворенный, вернулся к столу. Упал еще один крошечный белый кусочек, и Мозес, послюнив палец, подобрал его. Потом рукавом протер столешницу.

Через потайную дверь он вышел из кабинета и снова осмотрел все сделанное. Закрыл потолочный люк в туалете и вытер пыль. Поставил стремянку в шкаф и в последний раз вернулся в зал заседаний.

Теперь он готов был подсоединить детонатор. Отключил предохранитель и нажал кнопку включения. Просверлил отверстие в мягком бруске взрывчатки и вставил туда детонатор. Прочно закрепил его липкой лентой, потом срезал последний дюйм изоляции с блестящего медного провода, прикрепил к контакту на черном цилиндрическом детонаторе и выполз из-под скамьи.

Собрал инструменты, в последний раз проверил, не осталось ли следов, и наконец, удовлетворенный, вышел из зала заседаний, закрыл главную дверь и старательно стер отпечатки своих потных пальцев с блестящей меди. Потом прошел в будку служителя и снова включил главный рубильник.

В последний раз поднявшись по лестнице, Мозес закрылся в кабинете Шасы, предварительно посмотрев на часы. Скоро половина пятого. Работа заняла почти весь день, но ведь он действовал с особой осторожностью, поэтому лег на диван довольный собой. Нервное напряжение и необходимость не терять сосредоточенности утомили его больше, чем физические усилия.

Он немного отдохнул, потом стал снова загружать сундук. Грязный комбинезон спрятал в опустевшее отделение для взрывчатки, поверх положил передатчик, чтобы до него легко было добраться. Потребуется всего несколько минут, чтобы достать его, подсоединить к проводу за томами энциклопедии, замкнуть проводку и привести в действие детонатор в зале внизу. Мозес прикинул, что кабинет Шасы далеко от точки взрыва, несколько стен и бетонных плит смягчат последствия и позволят Мозесу выжить, но сам зал заседаний будет полностью разрушен. Он и впрямь славно потрудился сегодня, и, когда свет в комнате потускнел, Мозес лег на диван и натянул на плечи одеяло.

На рассвете он встал, в последний раз осмотрел кабинет, с сожалением взглянул на паутину трещин на потолке. Собрал свои пакеты, вышел через потайную дверь и зашел в мужской туалет.

Умылся в раковине и побрился. Тара положила ему в пакет с едой бритву и полотенце для рук. Затем надел костюм шофера и кепи и закрылся в одной из кабинок. В кабинете Шасы он ждать не мог, потому что Триша приходила в девять, но и незаметно выйти через главный вход до того, как в парламенте закипит работа, он тоже не мог.

Он сидел на крышке унитаза и ждал. В девять утра в коридоре послышались шаги. Потом кто-то вошел и занял соседнюю кабинку, кряхтя и громко выпуская газы. В следующий час в туалет через небольшие промежутки заходили мужчины – в одиночку и группами, мочились и мыли руки. Но в середине утра наступило затишье. Мозес встал, собрал пакеты, сосредоточился, покинул кабинку и уверенно вышел в коридор.

Коридор был пуст, и Мозес пошел к лестнице, но на полпути застыл от ужаса и приостановился на полушаге.

Два человека поднялись по ступенькам и свернули в коридор, прямо навстречу Мозесу. Они шли, погруженные в разговор; тот, что пониже и постарше, жестикулировал и что-то энергично говорил. Второй человек, моложе и выше ростом, внимательно слушал, и его единственный глаз блестел от сдержанного оживления.

Мозес заставил себя пойти им навстречу, его лицо превратилось в бесстрастную тупую маску, как у всякого африканца в присутствии белого господина. Когда они сблизились, Мозес почтительно отступил в сторону, давая этим двоим пройти. Он не смотрел в лицо Шасе Кортни, но позволил взгляду скользнуть в сторону.

Когда они поравнялись друг с другом, Шаса рассмеялся чему-то сказанному собеседником.

– Глупый старый осел! – воскликнул он и искоса взглянул на Мозеса. Перестал смеяться, и на его лице появилось удивление. Мозес подумал, что Шаса остановится, но собеседник схватил того за руку.

– Вы еще не слышали самого интересного… она не отдавала ему штаны, пока он…

Он потащил Шасу к его кабинету, и Мозес, не оглядываясь и не ускоряя шага, спустился по лестнице и вышел через главный вход.

«Шевроле» ждал на стоянке, как и думал Мозес. Он положил пакеты в багажник и прошел к месту шофера. А когда сел за руль, Тара наклонилась с заднего сиденья и прошептала:

– Слава Богу, я так о тебе беспокоилась!

* * *

Приезд Гарольда Макмиллана и его свиты вызвал волнение и надежды не только в Кейптауне, но и во всей стране.

Английский премьер-министр завершал долгую поездку по Африке, в ходе которой посетил все английские колонии и страны, входящие в Британское Содружество. Из всех этих стран Южная Африка была самой большой, богатой и процветающей.

Его приезд имел разное значение для разных слоев белого населения. Для англоговорящих граждан это было подтверждение тесных связей с Британией и оправдание глубокой преданности своей старой родине. Визит подтверждал дарующее безопасность ощущение, что они остаются частью всего Содружества, и сознание того, что между двумя странами, которые больше века стояли плечом к плечу и вместе прошли через ужасные войны и экономические кризисы, по-прежнему существует нерасторжимая кровная связь. Визит давал возможность выразить и подтвердить свою верность и преданность королеве.