«Все-таки я не думаю, что существование „Академии Мятежных“ было бесполезным и неплодотворным, — отмечал Жоржи Амаду. — Литературная атмосфера определялась господством закоснелого консерватизма… Пустая риторика душила творческие устремления и сводила на нет благородные баиянские традиции литературы, обращенной к важнейшим проблемам, к делу народа… пустословие, доведенное до высшего предела скрывало отсутствие идей… Мы же выступали за литературу, отражающую действительность, выражающую чаяния народа».[50]

Нет сомнения, что относительно быстро угасшее выступление «Мятежных», вдохновлявшихся «благородными баиянскими традициями» великих предшественников в Баие — поэта XVII века Грегорио де Матоса Герры, прозванного колонизаторами «Зевом ада» за его сатирические стихи, бичевавшие португальских чиновников, клерикалов, изобличавшие язвы общества, или поэта XIX века Антонио де Кастро Алвеса, певца свободы, — было искренним при всей наивной непосредственности юных «академиков». И, конечно, это выступление не могло не сказаться на формировании сознания его участников, прежде всего Жоржи Амаду. «Грегорио де Матос Герра и Антонио де Кастро Алвес — наши духовные отцы. Столь разные и столь одинаковые. У обоих та же убежденность в том, что литература — это решающее оружие народа», — писал Амаду в «Путеводителе по улицам и тайнам Баии».

Унаследовав такую же убежденность, Жоржи июньским днем 1930 года распростится с Салвадором, с «Академией Мятежных» и отправится в Рио-де-Жанейро, чтобы пополнить свое образование.

А путь в Рио приведет его в большую литературу, к мировой известности.

В Рио-де-Жанейро студенту факультета права столичного университета Жоржи Амаду вскоре посчастливилось установить связи с писателями, принадлежащими к новому поколению бразильской литературы. Кругозор восемнадцатилетнего баиянца намного расширился. Посещая лекции, он возобновляет работу в периодической печати. В газете «А маньян», которой руководил писатель-коммунист Педро Мотта Лима, публикуются статьи юноши по вопросам внутриполитического положения.

С каждым днем ситуация в стране накалялась все более и более — в канун президентских выборов разгорелась ожесточенная борьба за власть между двумя соперничавшими буржуазно-помещичьими группировками, завершившаяся государственным переворотом, в результате которого, при поддержке США, президентом стал Жетулио Варгас, представлявший главным образом националистическую среднюю и мелкую буржуазию. Под руководством Всеобщей конфедерации трудящихся, созданной незадолго до этого по инициативе Бразильской коммунистической партии, развертывалось движение народных масс в защиту демократии, за национальную независимость от иностранного империализма.

В сложных условиях Жоржи Амаду пишет свое первое самостоятельное произведение — «Страна карнавала», и уже в конце 1930 года — прошли какие-то месяцы после его приезда в столицу — читает своим друзьям рукопись этого романа. Молодой автор далек от мысли рекламировать знаменитые бразильские карнавалы — действие книги происходит на плантациях какао юга штата Баия, в Салвадоре и в Рио-де-Жанейро: написал он о том, чему был очевидцем. Неискушенному романисту, еще искавшему свой сталь и средства выражения, что-то можно было поставить в укор, но, каковы бы ни были слабые стороны книги (остающейся единственной среди произведений Амаду, перевод которой на другие языки автор не разрешает), она произвела на ознакомившихся с ней такое впечатление, что один из литераторов немедля передал рукопись в издательство. На следующий год «Страна карнавала» вышла из печати. Издательское вступление гласило: «Эту книгу не следует рассматривать таким же образом, как другие художественные произведения. Прежде всего — это впечатляющее свидетельство того, что мы, бразильская молодежь, собой представляем. У автора — лишь начало… Однако люди, действующие в книге, не символические персонажи…».[51]В первом романе Амаду уже явственно проступали чувства солидарности с эксплуатируемыми, бесправными, лишенными надежд анонимными жертвами помещичьего произвола, с «низами» капиталистического мира. «Начиная со „Страны карнавала“, все мои произведения рождены, сформировались в гуще бразильского народа, среди людей Баии»,[52]— скажет писатель спустя многие годы. Успех «Страны карнавала» побудил издательство без промедления выпустить второе издание (за полвека, истекшие со дня выхода в свет романа, он переиздавался в Бразилии тридцать восемь раз).

Минул год. Посетив накоротке родной Ильеус, где он по-новому — не детскими глазами — пригляделся к окружающему, Жоржи по возвращении в Рио работает над романом «Какао», опубликованном в 1933 году. На этот раз критики разошлись в оценках: одни приветствовали появление романа, другие метали копья в адрес автора. Более того, роман «Какао» оказался первой из книг Амаду, заслужившей внимание… полиции! По ее строжайшему предписанию книготорговцы обязаны были изъять из продажи книгу. Полицейские меры вызвали шумную огласку в печати, пришлось вмешаться члену правительства Варгаса, влиятельному министру Освалдо Аранье, который потребовал от начальника полиции и департамента «охраны социального и политического порядка» отменить приказ. В итоге — возрос читательский интерес к роману, издательство поспешило напечатать увеличенный тираж. В отличие от «Страны карнавала», где еще ощущались нерешительные поиски путей как автора, так и персонажей книги, роман «Какао» — «оружие народа», если вспомнить приведенное выше высказывание Амаду. По суждению прогрессивных бразильских критиков, этим романом открылось новое направление в развитии национальной литературы, а сам Жоржи Амаду выдвинулся на первый план в литературной панораме. Повествуя о тяжелой жизни закабаленных на плантациях какао, писатель смело встал на их сторону. «Когда же наступит день вашего освобождения?» — Вопрос автора звучит со страниц романа призывом начинать борьбу за права сельскохозяйственных рабочих, борьбу против латифундистов. Постепенно пробуждается классовое сознание у героев романа «Какао», во введении к которому автор посчитал нужным указать: «Я попытался в этой книге с минимумом литературного вымысла ради максимума достоверности рассказать о жизни тружеников на плантациях какао юга Баии».[53]

Поразительна творческая работоспособность молодого писателя. Из-под его пера следуют потоком романы «Пот» (1934), «Жубиаба» (1934), «Мертвое море» (1936), «Капитаны песков» (1937)… И все произведения — каждое со своей палитрой ярких красок — неизменно встречают теплый отклик читателей и критики. Перед картинами голода, нищеты, бесправия, эксплуатации народных масс писатель никогда не остается равнодушным. Он выступает обличителем, обвинителем правящих классов, чужеземных хищников. Уроки «духовных отцов» — Грегорио де Матоса Герры и Антонио де Кастро Алвеса не забыты.