различных вариантах развития лечения. Меня нисколько не беспокоили последствия, или каким будет мое состояние после травмы. Это не имело значения, – вспоминал Роберт. Врачи не исключали вероятность инвалидности. – И перспективы группы меня тоже не интересовали».

Одно можно было сказать наверняка – летний тур отменялся. И это было самым мягким вариантом. Питер Грант опасался, что инцидент «подведет группу к финишной черте». Джи понимал, что Роберт, как и любой другой участник Led Zeppelin, незаменим. Если Плант не сможет выступать, придется закругляться. Джимми Пейдж был настроен более оптимистично. «Я всегда считал, – сказал он, – что несмотря ни на что, при условии, что [Роберт] по-прежнему сможет играть и петь, даже если получится только выпускать альбомы, мы будем продолжать делать нашу работу вечно».

Когда состояние Морин улучшилось, Роберт задумался о возобновлении карьеры. Но что-то сломалось: его неукротимый дух испарился, навсегда изменив отношение вокалиста к жизни. «Я знаю, что мой характер и беззаботность исчезли в тот же миг, как я попал в аварию. Мои раздолбайские планы “захватить мир” рассыпались, как карточный домик», – говорил он.

Это была не первая серьезная автокатастрофа, в которую угодил Роберт. В феврале 1970 года, возвращаясь домой с концерта группы Spirit в Бирмингеме, он не справился с управлением своего «Ягуара» и столкнулся с микроавтобусом. Обе машины разбились вдребезги. «Ужасное зрелище, – вспоминал Джимми. – Полицейские, светя фонариками, стучали мне в дверь, спрашивая, знаю ли я некого мистера Роберта Планта». Обычно в таких случаях сообщают печальные новости, но Роберту повезло. Он отделался вывихнутым плечом, рассечением над глазом и парой выбитых зубов.

Тогда, как и сейчас, Роберту предстоял длительный процесс реабилитации. «Испытывая сильную боль, он не мог ходить. Ошеломленный, травмированный и бледный как простыня», – вспоминает Бенджи Ле Февр, не раз выручавший группу в критические моменты и помогавший Роберту, пока тот лежал в больнице. Планту необходимо как можно скорее восстановить силы, находясь вдали от суеты. По правилам налоговой эмиграции он мог вернуться в Англию только на одну шестую часть того времени, что отсутствовал, и этот льготный период как раз подходил к концу.

Ричард Коул, снова потянув за нужные ниточки, нашел ему временное пристанище на Джерси, одном из Нормандских островов у северо-запада Франции. Местные жители в шутку описывали островок фразой «шестьдесят тысяч алкоголиков, прижавшихся к скале». Остров с девственными песчаными бухтами, тесно пришвартованными в гавани яхтами, чемпионскими полями для гольфа и, конечно, джерсейскими коровами – крупным рогатым скотом, щедрым на сливки и сыр, представлял собой рай для финансовых магнатов. Богатый юрист, связанный с Led Zeppelin, предоставил Роберту и его команде свое поместье на любой необходимый им срок. Несмотря на близкое расстояние, доставить в поместье Роберта было непросто. Инвалидное кресло, к которому был прикован маломобильный Плант, не помещалось в маленький самолет.

Деньги, особенно те, которыми владели Led Zeppelin, позволяли решать подобные проблемы, и ими вновь умело воспользовался Питер Грант. «Я купил места впереди, а потом распорядился их убрать. Возникли небольшие разногласия, но я заручился разрешением капитана открутить сиденья перед взлетом. Так Роберт получил необходимое ему пространство», – рассказывал Джи, выложивший за это без малого 7 тысяч фунтов стерлингов.

Пожалуй, свободного пространства оказалось даже слишком много. Из-за своего вынужденного побега Роберту пришлось оставить Морин в больнице. Его моральный дух упал, а настроение было испорчено. Появление остальных членов группы его немного взбодрило. Первым прилетел Джи, а за ним Джоунси, Джимми и Бонзо. Им предстояло принять важное решение о продолжении бегства от налогов. Общее мнение «если Роберт не сможет, то мы тоже откажемся», было по-настоящему щедрой жертвой, учитывая сумму, поставленную на кон. О выступлениях не шло и речи, но все согласились, что по-прежнему могут заниматься музыкой, с пользой потратив время простоя на запись нового альбома. Джи и Джимми решили найти подходящее место, в котором могли провести несколько месяцев.

Но прежде ребята пожелали провести какое-то время в обществе друг друга, без оглядки на работу. «Целыми днями мы просто валялись на шезлонгах и прыгали в бассейн», – вспоминает Ле Февр. В их распоряжении находился шикарный бильярдный стол, первоклассный винный погреб, парк роскошных спортивных автомобилей, а для тонуса – привычная нычка с кокаином. «Я готовил шикарные воскресные обеды: жаркое в духовке, картофель, красиво сервировал стол. Смех не смолкал. Джерси стал местом их воссоединения. Наконец, они поняли, что им нравится просто общаться друг с другом».

Но вскоре Джимми, наконец, нашел новое место, вдали от жадных налоговиков, где они смогут комфортно жить, репетировать и, возможно, записываться. Группа направлялась туда, где чувствовала себя как дома. Там, где живут девушки с любовью в глазах и цветами в волосах, где содрогаются горы и каньоны.

Ни для кого не стало сюрпризом, что Led Zeppelin снова отправились в Лос-Анджелес.

[3]

Бегство от налогов планировалось провести максимально комфортно, и потому музыканты арендовали пять домов в колонии Малибу – по одному на каждого участника группы, включая Питера Гранта. Километры белого песка и завораживающий Тихий океан ждали прямо за дверью. Любители серфинга покоряли волны и сердца резвящихся калифорнийских девчонок, напоминавших русалок. Проплывающие киты поднимали в воздух водяной фонтан, а в погожий денек вдали, словно волшебный мираж, мерцал остров Каталина. Мимо гуляли звезды кино и приветливо махали руками. Лесли Карон[112] жила по соседству, а на другой стороне – Род Стайгер[113]. Неподалеку обосновались Робби Робертсон[114] и Нил Даймонд. Боб Дилан жил чуть дальше по пляжу в Пойнт-Дюм, а в местном супермаркете можно было встретить Берта Ланкастера[115]. Голливудская мечта.

«Каждый из них жил в Лос-Анджелесе в своем ритме», – говорит Эйб Хох, который приехал из Лондона, чтобы помочь с организацией.

Каждый день Роберт проходил физиотерапию. «Мы съездили в Голливуд, где врачи разработали его лодыжку, растянули руку и дали упражнения для выполнения дома, – говорит Бенджи Ле Февр. – Повсюду валялась травка и кокаин. Мне пришлось быть строгим: “Никакого чарли[116], пока не сделаешь упражнения”. Он был истощен и по-прежнему передвигался в инвалидном кресле, так что я укладывал его в ванну, а потом помогал ему выбраться». Потеряв ориентиры, Роберт обратился внутрь себя и стал философствовать. «Мы много говорили о смысле жизни, о самых важных вещах. Авария словно обдала его ледяным душем и пробудила в нем серьезные переживания. Он говорил: “Я чуть не умер! Я мог умереть! Я не бессмертен, а мне всего двадцать восемь лет”».

Ребята редко заглядывали в домик Джимми, называя его между собой «Генри-холл» – «генри» на британском сленге означает «героин». В дневное время до Джимми было невозможно