Туван Дин повернулся к Кулану Титу. В его умных глазах вспыхнула ярость, однако, прекрасно владея собой, он заговорил ровным голосом.

– Знал ли ты об этом, Кулан Тит? – спросил он. – Тебе известно, что моя дочь находится в плену в твоем дворце?

– Он не мог этого знать, – вмешался Матаи Шанг, побелевший теперь скорее от страха, чем от злости. – Он не мог этого знать, потому что это ложь.

Мне хотелось пристукнуть его на месте за такие слова, но, как только я дернулся вперед, Туван Дин опустил на мое плечо тяжелую руку.

– Погоди, – сказал он мне и снова обратился к Кулану Титу: – Это не ложь. Насколько я наслышан, принц Гелиума никогда не кривит душой. Ответь мне, Кулан Тит, я ведь задал тебе вопрос.

– С Отцом фернов приехали три женщины, – вымолвил Кулан Тит. – Файдор, его дочь, и, по его словам, две ее рабыни. Не знаю, может, это действительно Тувия из Птарта и Дея Торис из Гелиума… Я ни одной из них не видел. Но коли так, утром их приведут к тебе.

Он говорил, глядя в упор на Матаи Шанга – не как набожный фанатик взирает на высшего жреца, а как правитель народа смотрит на того, кому отдает приказ.

Отцу фернов наверняка было ясно (как и мне), что разоблачение его истинной натуры изрядно подорвало веру Кулана Тита, и нужно совсем немного, чтобы могущественный джеддак превратился в его открытого врага. Но столь велика сила суеверий, что правитель Каола все еще колебался, боясь порвать последнюю ниточку, связывающую его с древней религией.

У Матаи Шанга достало хитрости притвориться, будто он повинуется приказу, и он пообещал привести двух рабынь в зал приемов поутру.

– Скоро рассветет, – сказал он, – и мне бы не хотелось в такой час врываться в покои моей дочери и нарушать ее сон, иначе я привел бы женщин прямо сейчас, чтобы все смогли убедиться, что принц Гелиума ошибается.

Он слегка подчеркнул последнее слово, но так осторожно, что я не мог принять это за открытое оскорбление.

Я уже готов был возражать против отсрочки и требовать, чтобы принцессу Гелиума доставили сюда сию минуту, но Туван Дин придерживался иного мнения.

– Я бы предпочел увидеть свою дочь сейчас, – сказал он, – но, если Кулан Тит даст слово, что этой ночью никто не покинет дворец, а Дея Торис и Тувия будут в полной безопасности до самого рассвета, я не стану настаивать.

– Никто не покинет дворец этой ночью, – повторил джеддак Каола. – Матаи Шанг, можешь заверить, что никакого вреда не будет причинено этим двум женщинам?

Ферн ответил кивком. Вскоре Кулан Тит дал понять, что прием окончен, и я по приглашению Тувана Дина отправился с ним в его покои, где мы и просидели до наступления дня. Я рассказывал ему о своих приключениях на планете Барсум и обо всем, что довелось пережить его дочери за время нашего знакомства.

Я обнаружил, что отец Тувии – человек моего склада, и эта ночь увидела зарождение новой дружбы, которая крепла с каждой секундой, пока не стала сродни той, что связывала меня с зеленым джеддаком Тарка Тарсом Таркасом.

Вспыхнул внезапный марсианский рассвет, и вместе с ним явился посланец от Кулана Тита, приглашавшего нас в зал приемов, где Туван Дин должен был встретиться с дочерью после долгой разлуки, а я – воссоединиться с прекрасной принцессой Гелиума после двенадцати лет, что мы провели врозь.

Сердце с такой силой колотилось у меня в груди, что я смущенно оглядывался по сторонам, уверенный, что все в зале слышат его стук. Руки у меня ныли от желания снова обнять божественное тело вечно юной и неувядающей красоты, которая, впрочем, была лишь отражением безупречной души.

Наконец посланец, отправленный к Матаи Шангу, вернулся. Я вытягивал шею, чтобы первым увидеть тех, кто должен был следовать за ним, но офицер пришел один.

Остановившись перед троном, он обратился к джеддаку так тихо, что его с трудом смогли расслышать присутствующие в зале.

– О Кулан Тит, могущественнейший из джеддаков! – сказал воин, отдав положенный салют. – Твой посланный явился один, потому что апартаменты Отца фернов опустели, как и те, что занимала его свита.

Кулан Тит побледнел.

Низкий рев сорвался с губ Тувана Дина. Он стоял рядом со мной, не пожелав занять место рядом с троном хозяина дворца. На мгновение в огромном приемном зале Кулана Тита, джеддака Каола, воцарилась гробовая тишина. Первым заговорил он сам.

Поднявшись с трона, он спустился с возвышения и подошел к Тувану Дину. Слезы блестели на его глазах, когда он положил ладони на плечи своего друга.

– О Туван Дин! – воскликнул джеддак Каола. – И такое могло случиться во дворце твоего лучшего друга! Я бы собственными руками свернул шею Матаи Шангу, если бы заподозрил его в черном замысле! Прошедшей ночью вера всей моей жизни пошатнулась… а этим утром она разбита вдребезги… но слишком поздно, слишком поздно! Ради того чтобы вырвать твою дочь и жену этого доблестного воина из когтей демонов, тебе нужно лишь призвать на помощь силы нашей могучей нации, и весь Каол будет в твоем распоряжении! Что можно сделать? Скажите, вы оба!

– Прежде всего, – заговорил я, – нужно найти тех, кто устроил побег Матаи Шанга и его свиты. Без помощи дворцовой стражи такое было бы просто невозможно. Надо отыскать виновных и заставить их дать объяснение, пусть скажут, в какую сторону направились беглецы.

Прежде чем Кулан Тит успел отдать приказ о начале расследования, вперед вышел красивый молодой офицер и обратился к джеддаку.

– О Кулан Тит, величайший из джеддаков! – сказал он. – Я один виноват в этой чудовищной ошибке. Мне поручили командовать стражей прошлой ночью. Я находился в другой части дворца в то время, как ранним утром здесь шел прием, и ничего не знал о случившемся. Отец фернов вызвал меня и якобы передал твое повеление: мол, пусть святой геккадор со свитой поскорее покинет город, поскольку здесь находится его смертельный враг. И я сделал то, чему меня всегда учили: повиновался тому, в чьих руках власть. Я верил, что Отец фернов даже более могуч, чем ты, могущественнейший из джеддаков! Пусть все последствия этого недоразумения падут на меня одного, поскольку виноват лишь я. А стражи, выпустившие беглецов, действовали по моему приказу.

Кулан Тит сначала посмотрел на меня, потом на Тувана Дина, как будто спрашивая нашего мнения. Но ошибка была настолько объяснимой, что никому и в голову не пришло наказывать молодого офицера.

– Каким образом они скрылись? – поинтересовался Туван Дин. – Куда направились?

– Они улетели на собственном воздушном корабле, так же как и прибыли, – ответил офицер. – Я некоторое время наблюдал за их судном, оно исчезло на севере.

– Где именно на севере Матаи Шанг мог бы найти убежище? – спросил Туван Дин Кулана Тита.

Какое-то время джеддак Каола стоял, склонив голову, погруженный в глубокие размышления. Потом его лицо осветилось.

– Вспомнил! – воскликнул он. – Лишь вчера Матаи Шанг обмолвился о цели своего пути, он говорил о расе людей, непохожих на нас и живущих далеко на севере. Он сказал, что священные ферны всегда знали об этих преданных последователях их древнего культа. У северян геккадор намеревался найти укрытие, в котором никакие «лживые еретики» не смогли бы его найти. Уверен, туда Матаи Шанг и отправился.