к лесу. Вскоре мы вышли на лесную прогалину, где снежный покров был глубже и чище. На девственной белизне снега следы отпечатались еще отчетливее.

Я различил пятку, подъем, расширение около пальцев и даже пальцы; но тут представилась мне новая головоломка: оказалось, что на некоторых следах отпечаталось пять пальцев, а на других только четыре. Внимательно рассмотрев следы пальцев, я увидал, что каждый из них снабжен длинным когтем, оставившим только легкую полоску на снегу. Раз длинный коготь не дал явственного отпечатка, значит, ноги поросли шерстью. Итак, мы ошиблись: здесь пробирался не ребенок, а какое-то животное.

Мы расхохотались. Обратно мы, однако, не повернули – нам было любопытно, какое животное причинило нам столько хлопот.

Долго искать не пришлось; пройдя сотню шагов, мы очутились перед зарослями молодого хлопчатника – стволы были обглоданы дикобразом.

Тайна разъяснилась. Я вспомнил, что дикобраз принадлежит к стопоходящим. На задних лапах у него пять пальцев, на передних – только четыре.

Огорченные, что отказались от охоты ради такого неинтересного животного, мы решили в отместку пристрелить его.

Вскоре появился виновник тревоги: он сидел на дереве, в нескольких шагах от нас.

В ту же секунду показался другой зверек, ничего общего с дикобразом не имевший.

В нем было около трех футов, включая пушистый хвост. Голова широкая, немного сплющенная; морда острая; уши маленькие, торчащие. По движениям и внешнему виду он напоминал собаку. Короткие, сильные лапы, удлиненное туловище – все это говорило о его подвижности и ловкости. Великолепная рыжеватая шкура была попорчена белым пятном на груди. Спина, лапы и морда по окраске были темнее, чем бока и живот. Что это? Гигантская ласка? Нет, это была крупная американская куница.

Дикобраз, не замечая врага, продолжал грызть кору. Куница, понюхав воздух, бросилась к дереву. Тут только дикобраз увидал ее и в ужасе пронзительно и жалобно закричал. Очевидно, он до смерти перепугался.

К нашему удивлению, вместо того чтобы оставаться на дереве, он спрыгнул на землю, очутившись лицом к лицу с врагом. Тут только мы оценили его мудрость: грудь и нижняя часть туловища дикобраза не защищены иглами. Сидя на тонкой сравнительно ветке, он не мог уберечься от острых зубов куницы. На земле дикобраз тотчас спрятал голову под игольчатый щит, и к нему нельзя было подступиться.

Куница бегала вокруг дикобраза. Она обнажала зубы, выпячивала зад и ворчала, как кошка. Мы думали, что она бросится на врага, но куница быстро сообразила всю опасность положения и медлила с атакой.

Дикобраз застыл на месте и только яростно бил хвостом по земле. Голова и ноги были спрятаны, казалось, что он состоит из игл и хвоста.

Что предпримет куница?

Побегав в течение нескольких минут вокруг игольчатой крепости, она остановилась, положив морду на землю, в нескольких дюймах от кончика хвоста дикобраза. Последний, думая, что куница скрылась, успокоился и вскоре прекратил свои маневры.

Куница только этого и ждала. Улучив минуту, она вонзила зубы в хвост в том месте, где на нем не было игол.

От боли дикобраз жалобно закричал, но его стон не смягчил злобную куницу. Она поволокла свою жертву за хвост к дереву с раскидистыми, низко растущими ветвями.

Дикобраз не сопротивлялся. Лапы его скользили по земле. Очевидно, куница была вдвое сильнее.

Вскоре она приволокла врага к подножию дерева. Не выпуская хвоста и увертываясь от игол, она вскарабкалась на дерево, как кошка, цепляясь когтями за кору. На одной из нижних веток она остановилась.

Дикобраз беспомощно повис. Только передние лапы его касались земли. Казалось, что он стоит на голове. Бедное животное продолжало жалобно кричать. Мы даже пожалели его, хотя особых симпатий дикобраз не внушает.

Хорошенько раскачав дикобраза, куница разжала зубы. Дикобраз тяжело грохнулся на спину. Не успел он перевернуться, оглушенный падением, как проворная куница спрыгнула ему на грудь, вонзила когти в живое мясо и яростно кусала и терзала свою жертву.

Дикобраз барахтался, тщетно отбиваясь от куницы. В несколько мгновений она прикончила с ним, села на задние лапы и облизнулась.

Пора было вмешаться в это дело. Мы спустили с привязи Кастора и Поллукса. Собаки с бешеным лаем ринулись вперед. Они оторвали куницу от пиршества, но поймать ее не могли. Рыжая ловкачка бегала вокруг дерева, скаля зубы и ворча, как рассерженная кошка.

Полагаю, что собаки не справились бы с проворным животным. Если бы не мы, куница ускользнула бы от своих преследователей. Заметив нас, она с ловкостью белки вскарабкалась на дерево, но мы метким выстрелом уложили ее. Она свалилась на землю, а собаки, к нашему удивлению, отбежали в сторону. Оказалось, что куница издает неприятный мускусный запах.

Забрав куницу с собой, чтобы воспользоваться драгоценной шкуркой, мы отправились домой, отложив охоту на следующий день.

Но я забежал вперед. Вернемся к рассказу о рыбной ловле.

32. Хитрость старого енота

Покончив с дикобразом, мы занялись ранеными собаками; они перестали скулить, но теребили нас, прося, чтобы мы вынули занозы, полученные во время схватки с дикобразом.

Мы сделали это с предельной осторожностью, но по несчастному виду собак видно было, как им больно. Бедные псы жестоко поплатились за свою неосторожность.

Мы направились к месту, намеченному для рыбной ловли. Уходя, Куджо повесил дикобраза на ветку, рассчитывая захватить его с собою на обратном пути. Он собирался содрать с дикобраза шкуру и зажарить мясо. Мы, признаться, не поверили клятвам негра, что мясо дикобраза по вкусу не уступает молочному поросенку.

Вскоре мы вышли к ручью недалеко от его устья; он впадал в небольшое, но глубокое озеро. Деревья густой