стала в Новое время самой популярной вне Исландии из всех «саг об исландцах». Она издавалась в оригинале не менее 25 раз, а в переводе на различные европейские языки – не менее 60 раз. На русский язык она переводилась два раза: 1) Летопись Историко-филологического общества при Новороссийском университете. 12. 1905. Приложения. С. 87–140; 2) Исландские саги. Л., 1956. С. 21–59. Пересказ ее есть в книге: Петерсон О., Балабанова Е. Западноевропейский эпос и средневековый роман в пересказах и сокращенных переводах. II. СПб., 1896. Популярность «Саги о Гуннлауге» объясняется, по-видимому, тем, что в основе ее лежит простой и четкий сюжет, притом сюжет романический с трагической развязкой (соперничество из-за женщины, которая выходит замуж не за того из двух соперников, которого любит, и гибель обоих соперников в поединке друг с другом). Дело в том, что в остальных «сагах об исландцах» сюжетной простоты, как правило, нет в силу обилия фактов и действующих лиц, а романический элемент либо вообще отсутствует, либо не играет существенной роли в композиции. Таким образом, «Сага о Гуннлауге» гораздо ближе, чем остальные «саги об исландцах», к той литературной форме, к которой читатель Нового времени привык. Отсюда популярность саги в Новое время.

Исследователи «Саги о Гуннлауге» интересовались прежде всего влиянием других произведений на эту сагу. Считается установленным, что в «Саге о Гуннлауге» сказывается влияние многих других саг, в первую очередь тех, в которых герой – тоже скальд и тоже соперничает из-за женщины с кем-то другим, то есть «Саги о Халльферде» (с которой в «Саге о Гуннлауге» есть даже словесные совпадения), «Саги о Бьёрне» и «Саги о Кормаке» (ни одна из этих трех саг не переводилась на русский язык). Предполагают в саге также влияние иноземной литературы. Литературные прообразы находят, в частности, для сна Торстейна (с. 342). Вместе с тем признается, что в основе «Саги о Гуннлауге» лежит устная традиция. Существование такой традиции подтверждается тем, что в «Саге об Эгиле» (написанной, как полагают, значительно раньше «Саги о Гуннлауге» – не позднее 1230 г.) говорится: «…к нему [к роду Скаллагрима] принадлежали самые красивые люди из когда-либо рожденных в Исландии, как … Хельга Красавица, дочь Торстейна, из-за которой бились Гуннлауг и Храфн Скальд». Однако, видимо, романический элемент не исконен в истории Гуннлауга и Храфна или, во всяком случае, не играл в ней первоначально существенной роли. Исконна в этой истории, видимо, только распря между ними. Характерно, что она начинается с соперничества между скальдами при дворе шведского короля, и Храфн впервые проявляет интерес к Хельге только после ссоры с Гуннлаугом. Возможно поэтому, что и необыкновенная красота Хельги, и обстоятельства ее рождения, и ее любовные страдания – позднейшие романические украшения, которых в устной традиции первоначально не было. Характерно также, что в саге много эпизодов, не имеющих никакого отношения к ее романическому сюжету: поездка Гуннлауга на север страны (гл. V), поединок его с Торормом (гл. VII) и посещение им норвежского ярла Эйрика (гл. VI), английского короля Адальрада (гл. VII), дублинского короля Сигтрюгга Шелковая Борода, оркнейского ярла Сигурда, гаутландского ярла Сигурда (гл. VIII) и шведского короля Олава (гл. IX).

О том, что Гуннлауг и Храфн были скальдами и сочиняли хвалебные песни в честь иноземных правителей, есть свидетельства в ряде древнеисландских памятников, основанных на древней традиции («Перечне скальдов», «Младшей Эдде», «Книге о заселении страны»). Рассказываемое в «Саге о Гуннлауге» о посещении скальдами иноземных правителей – один из важнейших источников сведений о том, как бытовала поэзия скальдов, как исландцы во время своих торговых поездок сбывали также и свою поэтическую продукцию – хвалебные песни, сохраняя при этом свою независимость по отношению к покупателям. Однако спорно, сочинены ли стихи, которые приводятся в саге, теми, кому они в ней приписываются. Раньше считалось, что все стихи в «Саге о Гуннлауге» – подлинны (за исключением разве что тех, которые, согласно саге, произносятся их авторами, явившимися кому-то во сне). В своей работе о «Саге о Гуннлауге» Б. Оульсен поставил под сомнение подлинность большей части стихов в этой саге (Björn М. Ólsen. Оm Gunnlaugs saga Ormstungu // Det kgl. danske Vidensk. Selsk. Skriftcr. 7 Række, hist. og. filos. Afd. II. 1. 1911. S. 1–54). Нордаль в предисловии к своему изданию саги (Íslenzk fornrit. III. Reykjavík, 1938. S. XXXIX–XLII) допускает, что значительная часть стихов в саге древнее прозы и послужила ее источником, хотя считает возможным, что они все же не были сочинены теми, кому они приписываются в саге. Б. Эйнарссон сомневается в подлинности всех стихов в саге и высказывает предположение, что сохранившаяся «Сага о Гуннлауге» представляет собой переработку более древней письменной саги на ту же тему (Bjarni Einarsson. Skáldasögur. Reykjavík, 1961).

Считается, что годы жизни Гуннлауга должны были быть 984–1011. Но в саге сеть ряд хронологических неувязок. Сага была написана, вероятно, ок. 1280 г. Она сохранилась в двух пергаментах (XIV в. и XV в.) и бумажных списках с них. Русский перевод проверен по цитированному выше изданию Нордаля.

I

Жил человек по имени Торстейн. Его отцом был Эгиль, сын Скаллагрима и внук Квельдульва, херсира из Норвегии, а матерью Асгерд, дочь Бьёрна. Торстейн жил в Городище, на берегу Городищенского Фьорда. Он был человек богатый и знатный, притом умный, спокойный и умеренный. Он не выделялся так ростом или силой, как его отец Эгиль, однако он был превосходный человек, и все его любили. Торстейн был хорош собой, у него были светлые волосы и красивые глаза.

Он был женат на Йофрид, дочери Гуннара и внучке Хлива. Йофрид было восемнадцать лет, когда Торстейн женился на ней. Она была вдовой. Раньше она была замужем за Тороддом, сыном Одда из Междуречья, и от него у нее была дочь Хунгерд, которая воспитывалась в Городище у Торстейна. Йофрид была достойная женщина. У Торстейна и Йофрид было много детей, но в этой саге будет речь только о немногих из них. Их старшего сына звали Скули, второго Колльсвейн, третьего Эгиль.

II

Рассказывают, что однажды летом в устье реки Паровой пришел с моря корабль. Хозяина корабля, норвежца родом, звали Бергфинн. Он был человек богатый, пожилой и умный. Торстейн поехал к кораблю. Он всегда распоряжался там, где шел торг. Так вышло и на этот раз. Норвежцы искали себе пристанища, и Торстейн пригласил к себе хозяина корабля, так как тот попросился к нему. В продолжение зимы Бергфини был неразговорчив, хотя Торстейн вел себя как гостеприимный хозяин.

Норвежец очень интересовался снами.

Весной Торстейн спросил однажды у Бергфинна, не