– До заката еще около часа, – резюмировала Дорофея Ивановна. – К нам докопаются раньше, да и щит мы вряд ли удержим долго. Нам некуда деваться. Ситников, Поляна, вы сможете закрыть небо тучами?

– Сейчас вдвоем нет, – хмуро откликнулся Матвей. – Нужно будет опираться на всех магов и на оставшиеся накопители. И солнце уже не над головами, у горизонта, придется делать тучу низко, гнуть к земле.

– Как долго продержитесь?

Раздалась серия взрывов, которая здесь ощущались, как глухая вибрация почвы.

– Пять минут. Максимум шесть, полковник.

– Четыреста ударов сердца, – перевела Катя змеептицам. – Хватит вам столько темноты?

– В приоритете уничтожить тех, кто копает, – уточнила полковник Латева, – всех невидши. За ними – больших существ, тха-охонгов.

– Намссс хватитссс убитьссс вссех опассссных, – шипели сомнарисы, – надоссс, надоссс ссспасти ведьмуссс и малысшейсссс!

– И нужно понимать, что созданием облака мы высосем весь резерв. У всех стихийников, – добавил Димка нехотя. – После мы все будем долгое время бесполезны.

Латева тяжело потерла шею ладонью.

– Деваться некуда, – повторила она. – Макроут, вы готовы поделиться своей кровью?

– Конечно, – ответил темный уверенно.

– Другойссс, другойсссс, – возбужденно зашипели сомнарисы из углов. – Еще ссссильнеессс! Другойсссс кровисссс! Хотя быссс каплюссс, каплюссс! Мы будемссс быссстреессс! Мыссс расссыпемссс всссех прахомссс!

– Да о ком вы говорите? – удивилась Катерина.

Димка с Матвеем переглянулись.

– Это же о… – неуверенно начал Макроут, но у него перехватило дыхание, и он замолчал.

– Да, – отозвалась Дорофея Ивановна. – И это проблема.

– Если сюда прорвутся, ему это навредит больше, – твердо сказал Стрелковский.

– Да, – повторила Латева. – Конечно, нужно согласовывать. Но некогда. Игорь Иванович, вызовите на минус первый уровень врача и медсестру из обслуживающей наших пациентов бригады. Пусть возьмут кровь, используя иглу капельницы. Будем надеяться, что не совершаем ошибку. Я беру ответственность за это решение на себя.

Катерине вручили большой шприц, полный еще теплой крови – и она смотрела, как сомнарисы слизывают с иглы каплю, другую. Ей самой хотелось лизнуть, потому что от крови фонило ровно так, как в ее сне про озеро родственной энергии, который привиделся тогда, когда она пыталась подпитаться от Саши и затем впервые вызвала духа смерти.

Сомнарисы от этих двух-трех капель наливались плотной, очень ощутимой тьмой, и в каюте стало так холодно, что Латева вывела детей. Маги ушли раньше – по максимуму восполнять резерв и объяснять задачу коллегам. С ними ушел и Стрелковский.

Последняя капля была слизана последней змеептицей, и духи зашипели, исчезая в тенях. Катерина секунду постояла в темноте и тишине, развернулась к двери, автоматически протирая пальцами кончик иглы. Ощутила влагу и сунула палец в рот.

В голове словно взорвалась тьма. Она открыла дверь – Дорофея Ивановна в объятьях темного шестиугольника склонялась к детям, что-то рассказывая им нежное, и дети смеялись колокольчиками.

– Они ушли на позиции? – спросила Латева. Голос ее слышался словно сильно издалека.

Катя сморгнула слезы. Закивала. Шагнула к Дорофее Ивановне и обняла ее.

– Некогда, Катерина, – строго отстранилась хозяйка хутора. – Идите, вас с девочками проводят к другим гражданским.

– Хорошо, – сказала Катя, сдерживая рыдания. – Хорошо. Дорофея Ивановна… – окликнула она, когда Латева была уже почти у лестницы. Та чуть затормозила, обернулась. – У моих детей никогда не было бабушки, – крикнула Катерина. – До того, как мы приехали сюда. Спасибо вам!

Возможно, хозяйка улыбнулась. Кате очень хотелось в это верить.

* * *

Люджина Дробжек с жадностью пила молоко, которое принес наверх Игорь.

От измотанности у нее разболелась голова, и она то и дело проверяла свой резерв – нельзя было допустить физиологического истощения, потому что оно прежде всего ударило бы по ребенку. Но ее уже вело, то и дело к горлу подкатывала тошнота. Верный признак того, что резерв на пределе, и поднажми чуть – опять иссушишь тело. И ладно бы только свое.

Вокруг творился ад. Было невыносимо жарко, а солнце клонилось к горизонту с издевательской медлительностью. То и дело раздавался треск, взрывы, и внутренний щит переливался фрагментарной решеткой. От дыма и гари, от вони муравьиной кислоты, от мокрой золы под ногами было сложно дышать.

Стрелковский, поднявшись из открытого люка бункера – он с несколькими бойцами выносил ящики с гранатами, – тревожно заглянул ей в глаза и на секунду прижал к себе.

– Закончится война, и увезу тебя в отпуск, – проговорил он. – Снова на Маль-Серену. К дельфинам. Или куда захочешь.

– Обещаешь? – закрыв глаза, пробормотала Люджина.

Она почувствовала, как он кивнул, как поцеловал ее в висок. Когда открыла глаза, он уже подменял бойца у одной из ближайших бойниц. Оглянулась – и наткнулась взглядом на Дорофею Ивановну.

– Если прорвут щит, уходишь вниз, к гражданским, – приказала полковник. – Поняла?

– Так точно, – не стала спорить Люджина.

Латева отвернулась.

– Бойцы, подкрепление уже совсем близко! – крикнула она зычно. – Обещают подойти в течение получаса!

Неизвестно, правда это была или нет, но эхо ее крика не успело еще затихнуть, а маленькое войско под щитом зашевелилось злее, активнее.

Небольшой магический отряд – все такие же измученные, как сама Люджина, – спешно восстанавливал крохи резерва. Дмитро и Матвею, как самым «раскачанным» сдавали все амулеты, боевые, личные, лечебные. Матушка Ксения принесла с десяток часовенных свечей. Алтарный камень использовать было нельзя – при нынешней усталости сильный поток просто выжег бы всех до того, как собрались бы тучи.

Все торопились – щит, несмотря на удвоенность накопителей, дрожал все сильнее и в любую минуту мог рухнуть. Но суетиться было нельзя – поэтому Дмитро и Матвей, вставшие в центре круга из магов спинами друг к другу, почти неспешно и синхронно подняли руки, повели ими в стороны – и закипело, начало покрываться белой дымкой, а затем и чернеть над ними небо, закручиваясь черной тяжелой тучей, такой низкой, что казалось, она сейчас коснется щита. Она растянулась на полнеба – но солнце все еще было ниже нее, и тогда оба молодых мага повернулись в ту сторону лицами и, обливаясь потом, что-то забормотали.

Люджине никогда не достичь было бы того уровня, который показывали эти двое, – но она чувствовала мощь, которая проходит сквозь кольцо магов-опорников, взявшихся за руки, почти видела, как тянутся к Ситникову и Поляне тонкие жгуты энергии от свеч и амулетов, – и наблюдала, как тяжелый, словно взбитое перьевое одеяло, край тучи, вдруг начал валом опускаться к далекому лесу, закрывая солнце и погружая землю во тьму.