— Мне кажется, — ответил благородный лорд, смерив взглядом Робина с головы до ног, — что, если я предложу тебе одежду, тебя это должно устроить. Итак, попрошайка, если ты выручишь нас из затруднения, я дам тебе шесть новых платьев и, кроме того, положенную палачу награду в тринадцать пенсов.

— А сколько вы мне дадите, милорд, если я и вас в придачу повешу? — спросил Робин, подходя к барону.

— Держись от меня на почтительном расстоянии, попрошайка, и повтори, что ты хочешь мне сказать, я не расслышал.

— Вы предложили мне шесть новых платьев и тринадцать пенсов, — ответил Робин, — чтобы я повесил этих бедных парней, а я спросил, что вы мне дадите, если я повешу вас и еще дюжину ваших норманнских псов в придачу.

— Наглый негодяй! Что значат твои слова? — закричал шериф, изумленный смелостью странника. — Да знаешь ли ты, с кем говоришь?! Дерзкий холоп! Еще одно слово, и Ты будешь четвертой птичкой болтаться на виселичной ветке.

— Вы заметили, милорд, что я человек бедный и одежонка на мне жалкая?

— Уж и в самом деле жалкая, — сказал шериф, изобразив на своем лице отвращение.

— Ну так вот, — продолжал наш герой, — под этой жалкой внешностью прячется большое сердце и впечатлительная душа. Я очень чувствителен к оскорблениям и ощущаю их едва ли не острее, чем вы, благородный барон. Вы же не постеснялись принять мои услуги, а оскорбляете мою нищету.

— Да замолчи ты, болтливый попрошайка! Как ты смеешь сравнивать себя со мной, — с самим лордом Фиц-Олвином? Нет, ты и вовсе спятил!

— Я просто бедный, несчастный человек, — ответил Робин.

— Я не для того сюда явился, чтобы слушать болтовню такого нищего, как ты, — нетерпеливо прервал его барон. — Если ты отказываешься от моего предложения, убирайся, если принимаешь — готовься исполнить свое дело.

— Я в точности не знаю, в чем это дело состоит, — тянул с ответом Робин, стараясь выгадать время и дать своим людям выйти на поляну. — Я никогда не был палачом, за что и благодарю Святую Деву. Да будет проклято это подлое ремесло и презренный человек, который за него берется!

— Ах вот как, нищий, ты смеешься надо мной?! — закричал барон, выведенный из себя смелостью Робина. — Послушай, или ты тотчас же берешься за дело, или я прикажу тебя избить.

— А это вам поможет, милорд? — возразил Робин. — Вы что, от этого скорее найдете человека, готового исполнить ваш приказ? Нет. Вы же велели огласить во всеуслышание ваше предложение, и только я один вызвался исполнить ваши желания.

— Вижу, куда ты клонишь, презренный негодяй! — вне себя от гнева воскликнул шериф. — Ты хочешь увеличения награды, обещанной тебе за то, чтобы отправить на тот свет этих троих бездельников.

Робин пожал плечами.

— Пусть их вешает тот, кому это угодно! — ответил он, изображая полное равнодушие.

— Ну-ну, — уже мягче сказал шериф, — я тебя уговорю. Я удваиваю вознаграждение, и, если ты не сделаешь свое дело как надо, смогу с полным правом сказать, что ты самый недобросовестный палач на свете.

— Если бы я хотел повесить этих несчастных, то удовлетворился бы той наградой, которую ты предложил, но я твердо отказываюсь осквернить руки прикосновением к виселице.

— Что это значит, негодяй? — прорычал барон.

— Постойте, милорд, я сейчас позову людей, которые под моим руководством навсегда избавят вас от вида этих ужасающих преступников.

С этими словами Робин извлек из рога радостный зов и схватил испуганного барона в свои железные объятия.

— Милорд, — сказал он ему, — ваша жизнь зависит от одного движения: если вы пошевелитесь, я всажу нож вам в сердце. Запретите слугам подходить к нам, — добавил Робин, потрясая над головой старика огромным охотничьим ножом.

— Солдаты, оставаться на местах! — громким голосом крикнул барон.

Солнце отражалось от блестящей глади клинка и слепило старика, внушая ему уважение к силе противника, а потому он счел всякое сопротивление бесполезным и, застонав, покорился.

— Чего ты хочешь от меня, добрый странник? — спросил он, стараясь придать своему голосу примирительный тон.

— Жизнь троих людей, которых вы хотите повесить, милорд, — ответил Робин Гуд.

— Я не могу оказать тебе эту милость, храбрый человек, — ответил старик, — эти несчастные убили королевских ланей, и это карается смертью. Весь Ноттингем знает, в чем они виновны и к чему приговорены, и если по преступной слабости я сдамся на твои просьбы, то об этой непростительной снисходительности сразу же узнает король.

Тут в толпе произошло какое-то движение и где-то просвистела стрела.

Робин понял, что подоспели его люди, и радостно вскрикнул.

— Ах, так вы Робин Гуд?! — жалобно воскликнул барон.

— Да, милорд, — ответил наш герой. — Я Робин Гуд.

Под дружеским прикрытием жителей города со всех сторон подходили веселые лесные братья. Красный Уилл и его люди быстро окружили своих товарищей.

Когда пленники были освобождены, барон Фиц-Олвин понял, что единственный способ самому уйти целым и невредимым из такого тяжелого положения — это помириться с Робин Гудом.

— Быстро уведите осужденных, — сказал он ему, — а то мои солдаты, вспомнив о недавнем поражении, могут помешать осуществлению ваших замыслов.

— Ваша учтивость продиктована страхом, — смеясь, сказал Робин Гуд. — Не мне бояться ваших солдат, — число и доблесть моих людей делают их неуязвимыми.

Сказав это, Робин Гуд насмешливо поклонился старику, повернулся к нему спиной и приказал своим людям уходить в лес.

Мертвенно-бледное лицо барона дышало одновременно страхом и яростью. Он собрал отряд, сел на коня и поспешно удалился.

Жители города, которые не считали браконьерство таким уж большим преступлением, приветственно крича, окружили веселых лесных братьев. Знатные горожане, которым бегство барона развязало руки, выражали Робин Гуду самые теплые чувства, а родители пленников обнимали колени освободителю своих сыновей.

И смиренная и искренняя благодарность этих бедных людей была дороже сердцу Робин Гуда, чем чувства, выраженные в цветистых речах.

Прошел целый год с того дня, когда Робин столь великодушно пришел на помощь сэру Ричарду Равнинному, и вот снова уже несколько недель веселые лесные братья жили в Барнсдейлском лесу.

С раннего утра в тот день, когда должен был прибыть рыцарь, Робин Гуд готовился к его приему, но настал назначенный час, а должник все еще не появился.

— Не придет он, — сказал Красный Уилл, сидевший вместе с Робином и Маленьким Джоном под деревом и с некоторым нетерпением поглядывавший на дорогу.