Закрыв дверь, я вернулась в свою комнату, снова заперлась, а потом схватила нож для бумаг и вскрыла конверт.

Внутри я обнаружила серёжку – три рубина, оправленные в золото, и длинную прядку золотистых волос – спутанных, но всё ещё пахнущих жасмином и апельсиновыми цветами. И серьгу, и аромат духов я узнала сразу – всё принадлежало Хильдике.

Кроме этого в конверте лежала короткая записка: «Приходите одна в апельсиновую рощу, к озеру. Иначе никогда не увидите принцессу Хильдерику живой. У вас сутки».

Сжав в кулаке серьгу, я понимала, что это означает. Игра закончена. И закончена она проигрышем принца Альбиокко. Впрочем, и принцесса Аранчия тоже проиграла.

Моя тайна была раскрыта. И раскрыть её мог лишь один человек – Хильдика. А это означало, что она не наслаждается любовью в объятиях герцога Тюнвиля, а схвачена мятежниками. Что там произошло с герцогом – бросил он мою подругу или погиб, меня не волновало. Меня интересовала лишь судьба Хильдерики – доверчивой, наивной, доброй, но по собственной наивности попавшей в ловушку.

Принца Альбиокко мятежники убивать не собираются. И принцессу Аранчию – тоже. Он… вернее, она нужна им, чтобы незаметно подобраться к королю драконов и нанести решающий и смертельный удар. И лучше всего заставить это сделать, похитив близкого человека.

Они рассчитывают ещё и на то, что я побоюсь разглашения тайны и пойду на уступки.

Так же, как на их уговоры поддалась Хильдерика, так и принцесса Аранчия решит принести в жертву дракона, чтобы всё в Солерно оставалось по-прежнему.

Мятежники надеются договориться, и мне надо воспользоваться этим.

Разумеется, если захвачен заложник, то в девяносто девяти случаев из ста это означает, что заложник обречён. Он или уже убит или его убьют, когда условия будут выполнены.

Бежать за помощью к королю Рихарду?

Но он высказал своё мнение насчёт судьбы Хильдики. Для него она – предательница, которую надо наказать. Или скажет, что собаке – собачья смерть, или превратится в дракона и накроет всю шайку мятежников, чтобы разом с ними покончить. Выживет или нет при этом моя подруга, его вряд ли будет интересовать. Как меня не интересует судьба его брата.

А вот судьба короля – это совсем другое дело. Это не про личные предпочтения, тут ставки гораздо выше. Спокойствие страны против жизни моей подруги. Мир, а не гражданская война – против жизни Хильдики.

Совершенно ясно, что убивать Рихарда я не стану. Но и бросить Хильдику в лапах убийц тоже не смогу.

Было всего два варианта – или мятежники блефуют, или моя подруга, действительно, у них.

В первом случае я прихожу к ним и… и да, так получилось. Скорее всего, принцесса Аранчия никогда больше не увидит ни заката, ни рассвета. А если, всё же, Хильдика у них в плену и ещё жива, то у меня будет шанс её спасти. Один из ста, но будет.

Я села за стол и откупорила чернильницу. Немного подумала, заточила перо и вывела в верхней части листа обращение – «Ваше величество». Без Рихарда мне в любом случае не справиться, но он не должен помешать. Пусть остаётся в стороне. Люди разберутся сами.

В письме я подробно изложила причины своего обмана, напомнила о своей верности короне, о том, что Солерно никогда не нарушал вассальных договоров с драконьей династией, упомянула, что принц Альбиокко рисковал жизнью, защищая короля, а принцесса Аранчия выиграла спор, потому что не согласна выходить замуж.

Запихнув подальше гордость, я в самых смиренных выражениях просила короля Рихарда позаботиться о моём отце, который потерял разум, пощадить Хильдику и дать моему городу те привилегии, что были обещаны. К своему письму я приложила записку и конверт, полученные от мятежников, и выразила надежду, что моя жертва не будет напрасной. Также я посоветовала как можно скорее сменить пропуски, чтобы враги не могли попасть во дворец.

Запечатав всё в плотный конверт, я посмотрела в окно, где над морем уже разливалась золотисто-розовая заря. После вчерашнего шторма волны были спокойными, ласковыми. Кто знает, смогу ли я ещё хоть раз ощутить их ласковую силу?.. Я отвернулась от моря, заставив себя не думать о волнах, о рассветах и о закатах. Не думать о жизни.

Брать меч нет смысла. Кинжал – тоже. Я взяла только нож, спрятав его за голенище сапога, но не особенно рассчитывала воспользоваться оружием. Те, кто утроили появление принцессы-самозванки и три покушения на короля, вряд ли проявят такую неосмотрительность, что не обыщут меня.

Надев берет, я вышла из комнаты и отдала конверт ждавшему меня Капанито.

– К вечеру передашь письмо королю Рихарду, – сказала я будничным голосом. – Мне надо отлучиться по секретному делу. Поеду один, сопровождения не надо. Если появится моя жена, то запри её, не выпускай ни при каких обстоятельствах, а впустить к ней можешь только короля Рихарда.

В глазах Капанито были тысячи вопросов, но задавать их он не стал.

– Удачи, – сказала я, похлопав его по плечу.

Это удивило моего помощника ещё больше. Обычно принц Альбиокко не был таким сентиментальным.

Я выбралась из дворца и из города потайным ходом, чтобы сообщники аптекаря, которые, наверняка, есть в городе, меня не увидели, оставила коня в пяти милях от апельсиновой рощи, о которой шла речь, и пошла дальше пешком. Я не особенно надеялась застать мятежников врасплох, и не ошиблась – едва я ступила под тень апельсиновых деревьев, как раздался крик сойки, а из кустов появились вооружённые люди в чёрных шёлковых масках.

Подняв руки, чтобы показать, что не собираюсь сопротивляться, я остановилась и ждала, пока ко мне подойдут. Их было шесть человек, все с кинжалами наголо, и с хорошими арбалетами.

Пока пятеро держали меня на прицеле, шестой обыскал мою одежду, нашёл и вытащил из сапога нож, заметно расслабился и потянул ворот моей куртки вниз. Сначала осторожно, потом смелее.

– Смотрите-ка, – хохотнул он, обращаясь к своим подельникам, – принц, и правда, оказался бабой! И прехорошенькой… – он протянул руку и ущипнул меня за щёку. – Какая милашка.

Я даже не пошевелилась. Только стиснула зубы, призывая себя к спокойствию и выдержке.

– Не трогай её, – сказал кто-то под другой маской. – Король приказал не трогать её.

Король? Какой ещё король? Я навострила уши, ожидая, что услышу о главаре побольше, но мятежники сразу перестали болтать. Мне связали руки за спиной, надели на голову плотный мешок и куда-то повели. Я