вместе с Шнейдерманом и Бердниковой проходил подготовку по коммерческой линии в течение нескольких месяцев. Я к нему присматривался и изучал его с расчетом впоследствии, в случае надобности завербовать и использовать для шпионской работы. Однако, на этот период я его не вербовал и шпионских разговоров с ним не вел. Передавая дела Урицкому, я его, равно и Шнейдермана, рекомендовал как грамотных, способных людей, командированных в Разведуправление Гамарником, и советовал использовать по линии фирмы, которую требовалось укрепить людьми. Политическую их физиономию советовал самому (Урицкому) еще раз проверить у Осепяна и Гамарника.

О предыдущей его работе в разведотделе Украины и Крыма и его провале я знаю только официальные данные, а также и то, что из польской тюрьмы он вернулся в порядке обмена заключенными. Я его намечал к работе по линии фирмы к Мрочковскому. Подготовка затянулась уже без меня. Его Урицкий отправил в Америку «акклиматизироваться»… К конкретной работе после возвращения, как мне сообщили, он не приступал. О контрреволюционных связях его мне ничего конкретно не известно. Знаю, что, работая в Политуправлении РККА, он был близок с Гамарником, им он был направлен в Госкиноуправление. Был ли Король завербован в заговорщическую организацию, мне неизвестно, я его не вербовал» [2].

Из протокола допроса М.Д. Короля от 16 августа 1944 г.

«КОРОЛЬ (К): Никакой вражеской работы против советской власти я не вел.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (С): Назовите лиц из Вашего окружения, арестованных органами НКГБ?

К: Двоюродный брат – Миронов-Король Сергей Наумович – бывший работник органов НКВД, его жена, которая стала затем моей женой, Миронова Агнесса Ивановна, двоюродный брат Элькинд Ефим Давыдович – бывший работник НКВД Украины, арестован примерно в 1936–1937 гг., муж моей двоюродный сестры Ильин-Пузиков Илья (отчества не знаю) – арестован в 1938 г. Освобожден в этом году по отбытии срока, в прошлом – также работник НКВД.

Кроме того, в разное время были арестованы мои знакомые: Шнейдерман Марк Павлович – уроженец Иркутска, лет 46, бывший бригадный комиссар Разведуправления РККА, арестован в декабре 1937 г. Я знаком с ним с 1923 г. С 1934 г. я и он работали в Разведупре РККА. Петухов Иван Павлович, лет 55, бывший корпусный комиссар, арестован в 1938 г., умер в заключении…» [3]

Из протокола допроса М.Д. Короля от 19 августа 1944 г.

«С: Вы назвали всех лиц, репрессированных из Вашего окружения?

К: Нет, к ним относятся Пакентрейгер (имя и отчество не знаю), лет 55, бывший сотрудник «Красной Звезды», знаком с ним с 1928 г. Арестован он в 1939—40 гг. Аслибекян Сурен (отчества не знаю), бывший инструктор Политуправления РККА по кино…

С: Когда впервые вы начали вести антисоветские разговоры?

К: В антисоветскую деятельность я начал втягиваться примерно с 1928 г. Разговоры того периода касались в основном вопроса коллективизации. Я высказывался против методов насильственного включения крестьянства в колхозы. В результате колхозы не дадут желательных результатов. Я истолковывал действия по переселению кулацких элементов как неправильные, ошибочные. С подобными моими клеветническими заявлениями соглашались Сокол, Биневич, Суслов Павел Константинович, Петухов Иван Павлович (трое впоследствии были репрессированы).

С: Какие антисоветские разговоры Вы вели впоследствии?

К: Примерно в этот же период я высказывался против темпов индустриализации. Мне казалось, что за счет снижения темпов индустриализации лучше было бы развивать легкую промышленность» [4].

Из протокола допроса М.Д. Короля от 25 сентября 1944 г.

«К: Я не признаю себя виновным в том, что был троцкистом и высказывал террористические намерения, но признаю себя виновным в том, что высказывал антисоветские взгляды.

С: Какой смысл в Вашем дальнейшем запирательстве? О Вашей троцкистской работе и террористических намерениях Вы будете еще неоднократно допрошены. На территории, занятыми белыми, Вы были?

К: Да, был в 1919 г. в Киеве во время занятия (его) деникинскими войсками.

С: Подвергались ли аресту у белых?

К: Нет, не подвергался» [5].

Из протокола допроса М.Д. Короля от 17 сентября 1944 г.

«С: Сегодня Вы будете давать правдивые показания?

К: После моего возвращения из Америки я среди знакомых всячески восхвалял американскую демократию и приводил много фактов. Так, в отношении свободы личности говорил: американская конституция гарантирует свободу каждому гражданину, т. е. он имеет право говорить что хочет и где хочет. Например – полицейский не имеет права войти в дом. Арестованный за большие преступления имеет право не давать показаний, не посоветовавшись с адвокатом. По поводу советской конституции я говорил, что у нас человек беззащитен и что той демократии, о которой писали вожди партии, в действительности почти нет.

С: С кем Вы по этим вопросам говорили?

К: С Каплун Сарой, Веньер Ириной, Посельским Иосифом… Поповым Всеволодом… Все упомянутые лица работали на центральной студии документальных фильмов…

С: С кем из них Вы находились в особо близких отношениях?

К: С Поповым. Я познакомился с ним в августе 1942 г., когда вернулся из эвакуации из Куйбышева. На киностудии мы работали в одном кабинете. В сентябре 1942 г. была арестована моя жена, дочь была на фронте, и я был в подавленном состоянии… Нас сблизили общие интересы к истории, литературе, науке. Попов снабжал меня книгами, в частности дал читать Гершензона «Молодая гвардия, в которой меня захватила биография Печорина, и того же автора «Мудрости Пушкина», где привлекла мое внимание глубина постановки вопроса в «Медном всаднике». Оба эти произведения переносились нами на современность: в протесте Евгения против Петра Первого мы находили протест миллионов Евгениев против своего сильного руководителя…

…Я также говорил об американской демократии: там власть не сконцентрирована, как у нас, а децентрализована. Это дает то, что индивидуум менее зависит от государства и может вступать в отдельных случаях в конфронтацию с властью. При такой системе имеет большое значение общественное мнение, и государственная власть там обязана считаться с этим мнением. Свобода печати дает там возможность реализовать свою политическую активность. Например, американская демократия допускает там реальное существование коммунистической печати, несмотря на ее враждебное отношение к ней.

С: Как реагировал на Ваше восхваление буржуазной демократии Попов?

К: Он был со мною согласен… По вопросам Западной Белоруссии и Западной Украины он защищал точку зрения лондонского эмигрантского правительства.

Спустя некоторое Попов сказал, что ему неприятно давать информацию в органы НКГБ, в том числе и на меня. Я спросил: «Кто тебя вызывапет? Районное?» Он ответил: «Нет, центральное». Я предложил ему давать правдивую информацию, но это меня насторожило, и я прекратил с ним близкую связь.

С: Когда этот разговор происходил?

К: Примерно в первой половине 1943 г. Но летом 1944 г. (июнь – июль) он мне сказал, что его освободили в органах НКГБ, чем он очень доволен. Я не