пусть и вида она почти не подавала. Беззаботно и по-родственному общалась с Космосом, намекая, кто тут есть его страшный сон — свекровь…

— Я не могу отправлять тебя в ад, в котором обварилась сама. С пинка твоей бабки и с молчаливого согласия окружающих, — и это служило главным аргументом тому, почему Елена не могла идти наперекор племяннице, — ты думаешь, что я и сейчас лучше? Я нахожусь на государственной службе, а мой мужчина проворачивает сделки, о которых мне лучше не знать. Что я могу? Прогнать? Думаешь, мне карьера дороже? По миру не пойду…

— Успокою, тётя Ёлка, — Лиза одним жестом вернула фату на место, закрывая лицо её легкой тканью, — пуганная! Однажды не добили, так не добьют в следующий раз! Если была бы молчаливой овцой, то Кос проплыл бы мимо. А мне другой не нужен…

— Вы… такие беззаботные и молодые! И либо чёрное, либо белое… — с этим пламенным характером трудно спорить. Чернова давно признала, что племянница слыла крепким орешком. Не сдаст позиций она и сейчас, когда уверяет её в том, как любит своего жениха. — Не боитесь подорваться, вам никто не мешает, и никто не удерживает. Наверное, вам можно позавидовать.

— А было бы по-другому, то… — Лиза, стоящая у окна, увидела, что во дворе оживленно. И Космос уже на месте, только почему-то компания друзей стоит возле подъезда и курит. Смеются. Павлова жалела, что не может услышать знакомых голосов, — «Ленинградской пташкой» в нашей семье называли бы не только конфеты!

— Больше не буду тебя мучить, баста! — встав с кресла, Ёлка спешит обнять племянницу, чтобы и она успокоилась по душу сварливой тётки. — Считай, что этот вопрос мы решили раз и навсегда. У меня все равно будет болеть, но может хоть кто-то совладает с тобой. Я ещё не отблагодарила за это местного космонавта!

— Замётано, но… — Космос назвал бы её величайшей стрелочницей, но картина под окнами заслуживала внимания Ёлки, — гляди на Витьку! Жених! Когда ты его в последний раз в костюме видела? — Лиза надеялась, что лирическая нота их разговора с тёткой завершилась.

— То есть твой Космос тебя уже не удивляет?

— Нет, просто Пчёлкин в костюмчике и пальто — это явление природы!

— Точно не в спортивном? Ба! Солидный! Не зря взяли в свидетели…

— Давай их с Софкой поженим, зачем пропадать таким кадрам?

— Боюсь, что здесь моя медицина бессильна, а был бы умный, то давно бы породнился с главными финансами партии.

— Ёлка! Софка не афиширует это…

— Слухи бегут далеко вперёд…

— Теперь знаю, чем занимаются люди в высоких кабинетах!

— Бамбук курим и чаи гоняем…

— Все, пошли выкупать… — Лиза отрывается от Ёлки, чтобы подозвать своих подруг. — Тома, Томка! Весь женсовет собрала? Все перья почистили?

— Приготовилась уже? — Филатова, размахивая в руках воздушным шариком, как тот самый Пятачок, одобрительно показывает Лизе большой палец. Невеста у них и, правда, краше всех. — Оля там Сашку своего в окно узрела, а Софка ушла на разборки, не удержалась. И остальные за ней.

— Ой, Белов! Как костюм идёт! — довольно сказала Сурикова, которую на помощь и по-дружески Лиза пригласила к себе. Не принимая во внимания замечания Софки, которой всё время что-то кажется. — Прямо сейчас замуж за него выйду!

— Подлецу все к лицу, Олечка! — не упустила случая Лиза, и обменялась со скрипачкой любезностями, показывая скрюченные физиономии.

— Что ж ты все время над ними смеешься, Лиза? — Оле непривычно ощущать себя частью большой компании.

— Имею право! — детская дружба никогда не проходит даром.

— Я этой ловушке не выкуплю Лизку, я ей задам! — насмешливо-грозным тоном выразилась Чернова, намекая, что она сделает с тем, кто сорвет эту свадьбу века. — Все свидетели! Все услышали?

— Ехать пора, — Тамара указала на часы, и кинулась за мутоновым полушубком Лизы, попутно выключая гремящий на кухне магнитофон, — час остался, а по этим дорогам…

— Без нас точно не начнут! — Валентина Анатольевна, отправившая мужа и малочисленных родственников из Подмосковья в сторону ЗАГСа, робко примостилась рядом с Черновой, которая может считать себя главной распорядительницей торжества. За Лизу ей и счастливо, и боязно! Ведь видит перед собой не свою смешливую Лизку, а будто бы Татьяну, её мать. Юную и прекрасную, прямо смотрящую вперед и с разбега поймавшую птицу счастья в свои руки. Хоть плачь, но нельзя. Валентина и не будет…

— Не зря мы так долго готовились!

— И дождались!

— Да наконец-то!

— А Софку там походу подкупили…

— Слава Богу!

— И неподкупной таможне!..

— А пусть поищут ещё! — невеста бегом срывается с места. Лизе волнительно, она переминается с ноги на ногу, но до жути хочет увидеть Космоса. Она уже слышит, как по лестнице, преодолев препятствие в лице Голиковой и парочки одногруппниц, которых Павлова пригласила на свадьбу по душевной доброте, неслась кавалькада жениха и его команды, и мысленно приготовила себя к безудержному хохоту. Так нехитро складывались важные моменты жизни Лизы, и оставалось лишь верить, что это безоблачное утро — далеко не предел совершенству…

* * *

Космос, гнавший автомобиль от своего дома до Профсоюзной, с серьёзным видом втолковывал временному водителю Жоре (спасибо Филу за кадры), что «это не металлолом» и «дверьми не хлопать».

«Линкольн», несмотря на свою внешнюю усталость и премудрости в управлении, оставался предметом гордости своего хозяина. Это первая машина, полностью принадлежавшая только Косу. Старый драндулет отца учёту не подлежал. Кос всегда знал, что такая люлька ему не по статусу, а «Линкольн» не просто машина… Это мечта любого уважающего себя советского автомобилиста! За такую птицу счастья не грех кого-то умыть.

— Кос, полегче! Ты за кого сегодня больше топишь, за монстра железного, а? Где твоя совесть? — Фил, нагруженный цветами, напоминал себе не мастера спорта СССР по боксу, а… Валеру. Валеру, твою мать, Леонтьева! Потому что букетов накуплено, как артистам на «Песню года». И главное, чтобы Космос помнил, какой букет для Лизки. — Ничего с твоей тачкой не будет! Тоха у меня в секции первым права получил, умеет человек ездить, и газ с тормозом не путает.

— Говорил же вам, что таксу надо вызывать! Кос, завязывай… — Белов хлопал себя по карманам — на выкуп всё-таки собрались. А Фил, очевидно, подумал от бабских заскоков цветами отделаться. — Опоздаем в ЗАГС, пока тут телимся!

— Я тебе так, Белый, скажу, — сипловатый от холода голос Пчёлы окликает Сашу сзади, — туда, куда Космос собрался, нам не только никогда не рано, но и никогда не поздно! А мне так вообще противопоказано, бля…

— Чего ты там лясы точишь, Архимед недоделанный? — Космос, принявший слова на свой счёт,