– Сюда, пожалуйста, – как будто она не знала, где находится сад. Однако Изабелла послушно пошла за ним, одной рукой обнимая сына.

– Тебе уже хочется в Новую Зеландию? – спросила она у него.

Пока они шли через гостиную, Ардери увидела множество коробок для багажа. Все они находились в сложенном виде, но очень скоро Сандра начнет укладывать в них свой «споуд»[183], добившись наконец полного превращения сыновей Изабеллы в своих собственных.

По идеально подстриженной лужайке Боб провел их к беседке, увитой виноградом, в которой стояли стол и стулья. Изабелла заметила, что беседка хорошо просматривается из дома. Еще один укол, который ей придется проигнорировать. Она знала, что Боб будет пытаться давить на нее до тех пор, пока она не сломается. А так как сама она ломаться не собиралась, Изабелла сказала:

– Очень мило. Спасибо, Боб, – и с удивлением услышала, как, прежде чем уйти в дом, тот пробормотал: «Сейчас посмотрю, что там с Джеймсом».

Лоуренс весело рассказывал о Новой Зеландии, о школе, в которую они будут ходить вместе с Джеймсом, и о том, что самое плохое во всем этом – то, что «у нас не будет летних каникул, Ма. То есть я хочу сказать, что в этом году у нас их не будет. Понимаешь, в Новой Зеландии все наоборот. И летние каникулы у них зимой. То есть ихней зимой. Я хочу сказать, что наше лето – это их зима, а так как у них каникулы уже были, то мы их пропустили. И мне это совсем не нравится».

– Но школа вроде хорошая? Она тебе понравится?

– Па говорит, что понравится… – Сын взглянул на дом через плечо и признался: – А вот насчет Джеймса я не уверен, Ма. Он ведет себя как ребенок. И сильнее, чем обычно, потому что он вообще-то пока еще полный ребенок.

– Иногда то, что легко для одного, может быть трудно для другого, – попыталась объяснить Изабелла.

– А мне кажется, что он просто дурак. – Лоуренс пнул ножку стола.

Дверь из дома в сад открылась, и в ней показалась Сандра. Она несла в руках поднос, а за ней робко следовал Джеймс, опустив голову так низко, что волосы закрывали ему глаза, а подбородок упирался в грудь.

– Я подумала, что в такой прекрасный день от мороженого никто не откажется – весело крикнула Сандра Изабелле.

Когда она поставила поднос на стол, Ардери увидела, что хозяйка дома приготовила три порции клубничного мороженого, полив их шоколадным сиропом с орехами и положив сверху по вишенке. А еще она воткнула в каждую порцию по вафельному печенью, которое теперь изящно торчало в сторону. Было видно, что Сандра старается, чтобы Джеймс остался со своей матерью и братом.

– Думаю, это поможет, – негромко сказала она Изабелле, а потом обратилась к Джеймсу: – Иди сюда, Джеймс. Ты же не хочешь остаться без мороженого?

Помогли радостные крики Лоуренса. Джеймс уселся на стул – «самый дальний от меня», – заметила Изабелла – и стал есть мороженое, зажав ложку в кулаке. Ардери хотела было сделать ему замечание, поскольку он был уже достаточно большим, чтобы знать, как держать ложку, и она сама это видела, – но воздержалась. Изабелла понимала: все, что он сейчас делает, это своего рода шоу. Так что она промолчала, похвалила мороженое и подождала, пока Сандра не ушла.

– Ты тоже хочешь ехать? – спросила она у Джеймса, когда Сандра исчезла в неизвестном направлении, где-то по пути к ближайшему окну. – Для тебя Новая Зеландия будет настоящим приключением. Лоуренс говорит, что для вас уже нашли школу. Вы пропустите каникулы, но только подумай, милый: Рождество летом, вместо зимы… Классно, правда? Можно пойти на пляж. Можно устроить барбекю. Совсем не так, как здесь!

Но Джеймс все еще отводил взгляд. По сравнению с братом он всегда был более закрытым, однако сейчас это перешло все границы, и Изабелле стало казаться, что он ее просто наказывает, что было совсем несправедливо.

– Джеймс, это ты мной недоволен? – спросила она. – Или чем-то еще? Может быть, идея поездки в Новую Зеландию…

В это мгновение на них как гром среди ясного неба свалилась полубезумная собака, как будто появившаяся из параллельной вселенной, – и бросилась к столу. Пес был большим, абсолютно черным и невероятно возбужденным – сплошной виляющий хвост, болтающиеся уши и отчаянное желание присоединиться к ним, если не за столом, то где-то рядом. Он жизнерадостно лаял. Носился кругами. Бросался на вазочки с мороженым. И наконец практически сбил Джеймса со стула.

Мальчик закричал. Казалось, что среди них неожиданно появился Кинг Конг. Джеймс спрыгнул со стула и без оглядки бросился к реке. Естественно, собака решила, что с ней играют в догонялки. Она счастливо взвизгнула и бросилась вслед за ним.

– Нет! Нет! Папа! Мама! Мамочка! – визжал Джеймс.

Из дома вылетел Роберт.

– Оливер тебя не тронет! – закричал он. – Джеймс, остановись! Он думает, что ты с ним играешь.

Но мальчик продолжал свой бег. По берегу он добежал до фруктового сада и стал петлять между деревьями – Изабелла увидела, что он плачет. Джеймс действительно был в ужасе от этого животного. Ардери вскочила и сделала несколько шагов в его направлении.

Неожиданно из дома, выкрикивая имя мальчика, выскочила Сандра. Она тянула к нему руки.

– Боб, да поймай же ты, наконец, эту ужасную тварь! – крикнула она и повернулась к Изабелле: – Все будет хорошо. Сидите на месте. Джеймс! Джеймс, все хорошо. Папа уже догоняет его. Видишь? Посмотри на папу. А вот и мистер Хортон – он сейчас уведет его домой.

В этот момент пес прижал Джеймса к одной из яблонь. Любой, кто знает собак, понял бы, что собака настроена на игру, но Джеймс, по-видимому, этого не понимал.

– Уберите его! Мамочка, убери его!!!

Крики не прекращались. Когда Боб наконец добрался до него, ребенок был вне себя. Он свернулся в узел, как дикобраз. Даже через сад Изабелла слышала его рыдания.

– Я просто в отчаянии, – сказал мистер Хортон. – Сандра, Боб, не успел я открыть входную дверь, как он вырвался. Мы только и делаем, что дрессируем его, но… Оливер! Хватит. Ко мне!

В этот момент Боб добежал-таки до пса, и тот решил, что у него появился еще один партнер по играм. Так что схватить его за ошейник оказалось достаточно просто, так же как оттащить от Джеймса и передать хозяину.

А Сандра тем временем подбежала к Джеймсу и, как малыша, взяла его на руки. Она что-то шептала ему и гладила по голове – по мнению Изабеллы, обращалась с ним, как с двухлетним крохой.

Все это время Лоуренс не двигался. Он продолжал уплетать мороженое и наблюдать за происходящим, как за телевизионной программой. Когда Изабелла вернулась к столу, он откровенно признался ей: