— При этом можете погибнуть и вы. Откуда мне знать?

— Я же твоя часть. Неужто тебе хочется, чтобы он меня схватил?

— Ну ладно.

Личность начала перераспределение энергии: забрала электричество из центральной световой трубки и пещер, включила на полную мощность фьюзеогенераторы. Ток хлынул в органические проводники Джербы. Сначала засияли золотом окна первого этажа. Механические и электронные системы пришли в движение. Тысячная доля секунды, и к жизни возродился второй этаж, третий, четвертый…

Ослепительные потоки света хлынули из окон Джербы, рассекая темноту за стеклами. Свет спускался этаж за этажом и дошел до осажденного двадцать четвертого. Мыслительные процессы личности устремились к звездоскребу: ощущение сродни прыжку в черный бездонный колодец. Биотехническая сеть быстро возродилась.

Возле окна бара Хорнера образовалась мертвая зона. Внешняя сторона полипа была такой холодной, что личность не могла провести ее калибровку. Находившиеся внутри живые клетки замерзли. Личность ощущала вибрацию пола в баре: Оргатэ ломился в окно.

Отключили ограничители безопасности. Энергию, выработанную фьюзеогенераторами, всю до эрга, направили в бар. Потолочные светильники залили помещение ослепительно белым светом. Проложенные в стенах органические проводники выжгли в полипе длинные полосы, каскадом сыпались янтарные искры. Наружную стену поразил смертельный заряд электронов.

Электронный молот обладал неслыханной мощью. Неведомая энергия обожгла тело, и Оргатэ отскочил от окна. Желтовато-черные щетинистые щупальца с острыми, как бритва, когтями бешено задергались в попытке прикрыть выпуклое брюхо. Ослепительные вспышки заставили Оргатэ убраться восвояси. Всего несколько секунд, и он скрылся в туманности.

Дариат отвел от лица руку. Все стихло, и свет в баре померк, лишь из глубоких выжженных отверстий выскакивали кое-где искры. Электролюминесцентные ячейки, скрючившись, дождем просыпались на пол, осколки загибались и пускали струйки дыма.

— С тобой все в порядке, мальчик мой? — поинтересовалась личность.

Дариат оглядел себя. В слабом желтоватом свете толтоновского фонарика увидел, что спектральное тело его осталось без изменений. Хотя, пожалуй, он стал более прозрачным. Слабость, однако, дикая.

— Да вроде бы все нормально. Хотя ужасно холодно.

— Могло бы быть и хуже.

— Да. — Дариат почувствовал, что мысли уже личности переключились в другом направлении.

Свет на верхних этажах погас, а автономные биотехнические устройства перестали функционировать.

Он с трудом поднялся на колени. Тело сотрясала дрожь. Оглянувшись, увидел, что все поверхности помещения обледенели. Бар превратился в ледяной грот. Электрический разряд не смог его растопить. Может, поэтому они и спаслись. Ледяная корка на окне была толщиною в несколько сантиметров. А дыра в окне — не для слабонервных.

Толтон корчился на полу, на губах пенилась слюна. Волосы покрылись инеем. Белой струйкой поднимался в воздух каждый слабый выдох.

— Вот черт! — Дариат склонился к нему, но вовремя спохватился: нельзя дотрагиваться до раненого. — Вызови сюда медицинскую команду.

— Я распоряжусь. Они прибудут к вам часа через три.

— Черт, — он присел рядом с Толтоном и заглянул в лихорадочно блестевшие глаза. — Эй. — Призрачные пальцы щелкнули возле носа Толтона. — Эй, Толтон, ты меня слышишь? Попытайся успокоить дыхание. Сделай глубокий вдох. Давай! Ты должен успокоиться. Дыши.

Зубы Толтона застучали. В горле заклокотало, щеки раздулись.

— Ну вот. Давай дыши. Глубоко. Всасывай воздух. Ну, пожалуйста.

Губы уличного поэта слегка сжались, и он издал что-то вроде свиста.

— Хорошо. Хорошо. И еще. Давай.

Прошло несколько минут. Толтон начал резко заглатывать воздух.

— Холодно, — проворчал он. Дариат ему улыбнулся.

— Эй, парень. Ну и напугал же ты меня. Пожалуй, хватит нам на сегодня летающих призраков.

— Сердце. О Господи! Я думал…

— Ничего. Все прошло.

Толтон кивнул и попытался приподняться.

— Подожди! Полежи пока минуту-другую. У нас ведь уже нет парамедицинской службы, вспомнил? Прежде всего тебе надо поесть. По-моему, на этом этаже должен быть ресторан.

— Ну уж нет. Как только смогу встать, тут же уходим. Хватит нам звездоскребов, — Толтон кашлянул и оглянулся по сторонам. — Господи Иисусе, — нахмурился. — Мы в безопасности?

— Да. Во всяком случае, на данный момент.

— Мы его убили?

Дариат скорчил гримасу.

— Пожалуй, нет. Зато здорово напугали.

— Так разряд молнии его не убил?

— Нет. Он улетел.

— Черт. А я так чуть не умер.

— Да. Но все же ты жив. И радуйся этому.

Толтон медленно привел себя в сидячее положение, морщась при каждом движении. Потом, прислонившись спиной к ножке стола, вытянул руку и осторожно провел пальцами по льду, облепившему стул. Мрачно взглянул на Дариата налитыми кровью глазами.

— Добром это дело не кончится.

Семь черноястребов, откликнувшись на запрос сенсоров стратегической обороны, шли к Монтерею.

— Оборона Севильи оказалась гораздо сильнее, чем нам говорили, — сообщили они Джуллу фон Холгеру, когда он спросил, как прошла операция. — Потеряно семь фрегатов, а из эскадры черноястребов остались только мы.

— Состоялась ли инфильтрация?

— По нашим расчетам, туда проникло более сотни.

— Отлично.

Разговор на этом закончился. Джулл фон Холгер чувствовал сдержанный гнев выживших черноястребов. Он решил не докладывать об этом Эммету Мордену: ведь черноястребы — проблема Киры.

— Отправляйтесь к причалам, — распорядился Хадсон Проктор. — Пьедесталы мы вам уже подготовили. Как только причалите, вас накормят, — и посмотрел в лицо Киры. Она улыбалась, словно беззаботная юная девушка, и в слова свои старалась вложить величайшую благодарность, которую Хадсон должен был передать черноястребам.

— Молодцы. Знаю, вам было нелегко, но поверьте, отныне этих глупых миссий не будет, — и вопросительно изогнула бровь, взглянув на Хадсона: — Был ответ?

Он слегка покраснел: эмоционального ответа на ее маленькое приветствие в родственной связи не было.

— Нет. Они очень устали.

— Понимаю, — приветливости как не бывало. Лицо стало жестким. — Заканчивайте связь.

Хадсон Проктор кивнул, и связь прервалась.

— Ты что же, надеешься, что инфильтраций больше не будет? — лениво спросил Луиджи.