Азии, в учебнике заметное внимание уделено Китаю и Индии. Их включение обосновывалось необходимостью показать панораму единого развития человечества в рамках формационного учения. Но, очевидно, была и другая подоплека. В послевоенном мире Китай стал коммунистической державой, а обретшая независимость Индия виделась потенциальным союзником в антиколониальной борьбе.

Учебник Авдеева был построен на теории перехода первобытнообщинного строя в рабовладельческий. Впрочем, автор указывал и на различия классического античного рабовладения и примитивного древневосточного. С особым пафосом разоблачались буржуазные историки, неспособные дать научное объяснение данному периоду истории. Важнейшим элементом картины развития Древнего Востока стала классовая борьба в форме восстаний рабов и бедняков.

Специальный (правда, не очень большой) раздел посвящался Урарту. В нем указывалось, что культура Урарту оказала определенное влияние даже на могущественную Ассирию. Автор писал, что «урарты передали многие элементы древневосточной культуры более поздним народам, в частности древним армянам»[1733]. Заметим, что про грузин конкретно ничего не говорилось.

Второе издание вышло в 1953 г. В нем усилился акцент на историю Индии и Китая, которая «имеет большое всемирно-историческое значение, во многих отношениях не меньшее, чем история Египта, Вавилона, Греции и Рима»[1734]. Серьезно был дополнен раздел про Урарту: «Так как древняя история народов Закавказья и Средней Азии является историей нашей великой Родины, автор значительно расширил соответствующие главы… Автору казалось важным показать, что древняя история народов Закавказья и Средней Азии тесно связана с историей древнего Востока и тем самым входит в рамки всемирной истории»[1735].

Таким образом, в учебнике Авдиева советские студенты получили целостную, марксистскую картину истории Древнего Востока.

Премию второй степени присудили авторскому коллективу двухтомного издания «История культуры Древней Руси» в составе Н. Н. Воронина, Б. А. Рыбакова, М. К. Каргера, П. Н. Третьякова и Д. С. Лихачева.

Книга, как это следует из предисловия к первому тому, была написана под эгидой Института истории материальной культуры имени Н. Я. Марра (второй том выходил уже с грифом просто Института материальной культуры, имя Марра, после языковедческой дискуссии, оказалось убранным) еще летом 1941 г., но из-за военного времени свет не увидела. Тем не менее, по мнению авторов, Великая Отечественная война еще более «заострила политическое и научное значение “Истории культуры древней Руси”: древнейшие территории русской земли подверглись временной фашистской оккупации, и ее сокровищам был нанесен непоправимый ущерб. “История культуры древней Руси” повествует о многих, теперь погибших под пятой варваров памятниках, но она является и утверждением их непреходящего значения: культура, созданная великим русским народом, была, есть и будет бессмертной»[1736]. Таким образом, книга стала играть еще и роль научного обоснования культурных потерь Советского Союза от нацистского нашествия.

Издание, очевидно, сильно переработанное по сравнению с первоначальной версией содержало все краеугольные постулаты советской послевоенной исторической науки. В первую очередь — указание на феодальный строй как основу древнерусского общества, причем в изображении авторов феодальные отношения развивались на Руси синхронно с аналогичными процессами в Европе. Написавший обобщающий раздел о социально-политическом строе В. В. Мавродин относил их к VIII–IX вв. Всячески подчеркивалось высокое развитие русской культуры и ее самостоятельный характер. Авторы категорически отвергали мнение об упадке древнерусской культуры в Х1-Х111 вв., называя это «лживым мифом»[1737]. Более того, вновь утверждалась мессианская теория об особой роли русского народа в сохранении европейской цивилизации: «Нельзя при этом забывать и того, что русская культура развивалась в условиях на редкость неблагоприятных. Положение Руси на крайнем востоке Европы лицом к лицу с кочевой степью, постоянная изнурительная борьба с печенегами, торками, половцами, — все это отнимало много сил, и можно лишь поражаться исполинской творческой энергии русского народа, строившего свою культуру в постоянных боевых тревогах с мечом у пояса и сумевшего не только удержать ее на общеевропейском уровне, но в некоторых отношениях и превзойти его»[1738]. Ценой огромных потерь Русь остановила и нашествие монголов: «Если бы Русь не совершила этого беспримерного подвига, может быть, татарские всадники топтали бы улицы Парижа и Рима, и культурный прогресс всей Европы был бы отброшен вспять»[1739]. В заключении указывалось, что, несмотря на ужасы татаро-монгольского ига, древнерусская культура стала фундаментом и «путеводной звездой» культуре единого русского государства.

В традиционной статье в «Правде» по случаю награждения Сталинской премией двухтомник был отмечен особо: «Марксистско-ленинский анализ большого археологического материала и письменных источников дал авторам возможность разоблачить лживые космополитические измышления буржуазной историографии о якобы извечной культурной “отсталости” и несамостоятельности культуры славянских народов и неопровержимо доказать богатство и самобытность культуры древней Руси и ее роль в истории мировой культуры»[1740].

Также второй премии удостоилась совместная монография Б. Д. Грекова и А. Ю. Якубовского «Золотая Орда и ее падение». Книгу предваряли эпиграфы из А. С. Пушкина: «России определено было высокое предназначение: ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего Востока…» и «Европа в отношении к России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна». Таким образом, с первых страниц утверждались две вещи: разрушительные последствия татаро-монгольского нашествия для Руси и ее миссия спасительницы Европы. Очевидно, что предложенный образ напрямую отсылал к недавней войне, где Советский Союз принял главный удар Германии, а «неблагодарная Европа» (читай — Запад) быстро это забыла.

Золотая Орда представлена авторами как паразитирующее государственное образование, существующее только благодаря насилию. Но она не смогла сломить прогрессивного развития русских княжеств. «Более того, Русь находила в себе силы не только обороняться от татар, но и наносить Золотой Орде удары, которые подрывали ее военную мощь. В этом прогрессивном развитии России в XIV–XV вв., в росте ее сельскохозяйственной и городской жизни, в развитии ремесел и политического сознания, в росте ее духовных творческих сил, наконец, в любви к родине и независимости, а также в неустанном ее сопротивлении и лежит главная причина падения Золотой Орды»[1741]. Другим центром борьбы с Золотой Ордой являлось государство Тимура. Здесь авторы отдали дань набиравшему силу культивированию среднеазиатского завоевателя.

Предложенная книга, видимо, привлекла жюри по нескольким причинам: во-первых, концепцией нашествия татаро-монголов как события, прервавшего блестящее развитие Древней Руси и ставшего главным тормозом в русской истории; во-вторых, коннотациями со сложившейся внешнеполитической ситуацией. Все же с книгой едва не случился скандал. Бдительный Отдел науки и высших учебных заведений Отдела пропаганды и агитации при ЦК ВКП (б), возглавляемый Ю. А. Ждановым, обнаружил в книге серьезные недостатки. Особенно неудовлетворительными были признаны главы, написанные А. Ю. Якубовским. По мнению авторов записки,