И вдруг к 1 октября 1938 г. численность вермахта достигла уже 2 млн. 200 тыс. человек, хотя за девять месяцев до этого, т. е. на 1 января того же года, всего было 800 тыс. человек. Почти трехкратный рост. Причем в1937 г. его численность возросла по сравнению с 1936 г. всего на 200 тысяч: с 600 до 800 тыс. человек. И вдруг, подчеркиваю, такой взрывной рост при столь серьезнейших экономических трудностях. К 23 августа 1939 г. в вермахте числилось уже 4 млн. 233 тыс. человек, а в ноябре того же года и вовсе был преодолен 5-миллионный рубеж! О невероятно возросшей оснащенности оружием, боевой техникой, различной амуницией, боеприпасами уж и не говорю. Ну а достигшая к 22 июня 1941 г. рубежа в 7 млн. 240 тыс. человек численность вермахта означала, что Гитлер поставил под ружье фактически 10 % своего тогдашнего мобилизационного ресурса.

Так вот и спрашивается, что это за чудеса-то такие творились в Третьем рейхе при тогдашних серьезнейших экономических трудностях?! Особенно в начале этого мощного, взрывного рывка вперед. Ведь выходит-то, что всего-то за три года1936 — 1939 гг. — вермахт возрос в 7 раз (?), причем только за два из них 1938 — 1939 гг. — в ПЯТЬ PA3?! А мощь военно-промышленного комплекса Германии при всех прикладывавшихся для этого усилиях всего лишь на несколько десятков процентов. Более того, уже весной 1938 г. на волоске от краха висела и финансовая программа милитаризации рейха, больше смахивавшая, правда, на глобальную финансовую аферу. Единственный, кто в рейхе по-настоящему соображал в экономике и финансах, выдающийся финансовый гроссмейстер ХХ в. — Яльмар Шахт — из-за острых разногласий с фюрером и вовсе вскоре оказался не у дел!

Как же так?! Что за этим стоит?! По мановению какой волшебной палочки это произошло при таких-то, подчеркиваю, экономических трудностях рейха?! В чьих руках она находилась и кто ею дирижировал?! Кто в конце-то концов оказался тем самым воистину гениально ловким кудесником, что сотворил это мерзкое чудо на горе всему миру?! Германский историк Г. А. Якобсен еще в конце 50-х гг. прошлого столетия указывал: «…Необходимо разрушить одну все еще распространенную легенду: германское нападение на Советский Союз в 1941 г. (как об этом свидетельствуют результаты изучения документальных источников) не являлось превентивной войной. Решение Гитлера осуществить его было порождено отнюдь не глубокой тревогой перед грозящим Германии предстоящим советским нападением, а явилось конечным выражением той агрессивной политики, которая с 1938 г. становилась все более неприкрытой»![335]

Почему именно с 1938 г. агрессивная политика коричневого шакала становилась все более неприкрытой?! Ведь он же никогда не скрывал своих планов насчет «Дранг-нах-Остен», еще в «Майн Кампф» их описал, однако только с 1938 г. его агрессивная политика стала превращаться во все более неприкрытую?! Кто и что стали тому причиной? Вот в чем вопрос-то.

Массированное нарастание агрессивности Гитлера с 1938 г. полностью подтверждается и данными советской военной разведки, своевременно добывшей сведения о состоявшемся в августе 1933 г. в Ютебоге секретном совещании военного руководства нацистской Германии. По данным ГРУ, речь шла о переводе всего хозяйства Германии на службу военной политике и полной военизации страны», а также о том, что «Германии нужны колонии, но не в Африке, а на востоке Европы», что «ей нужны территории зерновой Украины» и что основная цель фюрера сформулирована как «борьба с Советами»[336].

До этого он рассуждал, например, о тех же «территориях зерновой Украины» всего лишь в сослагательном наклонении — ах, если бы у Германии были такие территории, то рейх утопал бы в изобилии. Так он говорил еще осенью 1936 г. на очередном съезде нацистской партии. И вдруг всего-то через два года тон его заявлений резко изменился — от сослагательного наклонения ни хрена не осталось, появились категорические формулировки задач. Почему? Что произошло? Что послужило основанием для столь решительного изменения тона? Почему, если накануне Мюнхенского сговора он до крайности опасался непосредственного вмешательства в разрешение чехословацкого кризиса РККА, где только что произошел якобы «разгром военных кадров»? А едва только он начался в 1937 г., немецкая сторона стала зондировать возможности для «неожиданного улучшения» отношений между Германией и Советским Союзом, о чем, например, свидетельствовало заявление министра иностранных дел Константина фон Нейрата в беседе 7 июля 1937 г. с вновь назначенным в Берлин советским полпредом К. К. Юреневым?![337]

Небезынтересен и такой факт. Передавив после захвата власти наиболее ретивых астрологов и придавив более осторожных, нацисты вспомнили о них почему-то именно весной 1933 г. Под контролем СС 15 марта 1938 г. для них устроили секретную конференцию в старинном замке Вартбург, в ходе которой астрологи выработали свои прогнозы в отношении предполагаемых военных действий Германии, в том числе и в отношении СССР. Именно от астрологов Третьего рейха впервые прозвучал 1941 г. как наиболее удобный срок для нападения на Советский Союз. Причем было указано даже конкретное время — не позднее второй половины мая 1941 г.![338] Почему именно в марте 1938 г. на

цисты задумались об этом?! Почему именно тогда они сформулировали перед астрологами вопрос о наиболее благоприятном, по их оккультному мнению, времени нападения на СССР?! Как убедимся из содержания дальнейшего расследования, нацистское руководство хотело сверить предлагавшиеся Западом в преддверии скорого Мюнхенского сговора соблазны с данными астрологов, которым издавна очень сильно доверяло. А все дело заключалось в том, что Гитлер, как предстоит убедиться, еще с февраля 1937 г. в общих чертах уже знал условия будущей (Мюнхенской) сделки.