Алина, сдерживаясь, попыталась объяснить:

– Такое случается в детской среде. И иногда воспитатели просто бессильны.

– Но, насколько я понял, для этого были созданы предпосылки. Ночью дежурные спали. А детей в это время… Я даже не знаю слова… Наверное, насиловали? Да? Ведь ЭТО насилие? Да?

– Да, это насилие… Да, за них никто не заступился… Кроме других маленьких детей.

– И что мне делать с тобой, твоим интернатом, твоими отмороженными бабищами, которые это… скажем, они соучастники этого насилия.

– Не знаю, – коротко ответила Алина.

Ханин, тяжело опираясь на палку, поднялся и подошел к окну.

– Детей не преследовать… – сказал он наконец. – Пусть уходят. Этот город не принес им ничего, кроме боли и страдания. Может, в том особняке они успокоятся и простят людей. Пацана того… урода… похоронить и забыть. Остальных детей, кто в этом участвовал… Что с ними делать?

– Ничего… Именно они, поглядевшие на смерть, больше ничего никогда не сделают… – сказал Антон.

– Нет. Я требую наказания, – сказал Ханин. – Если бы они просто нечаянно убили тех двоих, я бы, может, и подумал простить. Но они глумились и насиловали их целую неделю. Девочку отправить на казарменные кухни работать. Раз она уже может так издеваться, значит, уже взрослая. Даже чересчур. Выделить ей квартиру. Пацана, когда из госпиталя выпишут, в поисковики. Разведчиком. Пусть тоже пользу приносит, а не гадит, где живет. Дальше… Воспитательниц, которые в тот день продрыхли, выгнать к чертовой матери.

– Это было в течение недели… – напомнил Антон. – Придется весь интернат сменить.

– Значит, смените. Неделя вам на это. С запретом тем работать с детьми. Ни в школу, ни в новый садик их не брать. Как хотят, пусть так пайку и зарабатывают. Пусть хоть на панель идут.

– Это бесчеловечно, – сказала Алина.

– Это справедливо, – отрезал Ханин.

Через часа два, когда он отошел от этого неприятного разговора, позвонили из Крепости, и он вообще почернел от злости и горя.

– Назим, теперь это точно известно, и другие сорок ребят убиты… – сказал он, когда положил трубку. – Вернулись двое разведчиков, посланные по следу с рацией. Думали же, что у них приемник накрылся. Нашли непогребенные тела и следы боя. Их, как и тебя, Антон, накрывали минометами. Сам помнишь, какой вид после этого у тел… Ребята всех похоронили. Другая страшная новость – к городу приближается батальон этих отморозков-убийц с запада. Крепость перевелась в боевой режим. Но даже если и мы будем сопротивляться, у нас получается рота погранцов, рота в казармах. Около роты поисковиков, если они успеют вернуться. Вот так…

Рухлов обомлел от этой новости. Да, теперь уж точно не до этих детишек.

– Мобилизацию объявлять надо, – сказал подошедший Дантес. – Отменять выборы надо. Создавать укрепления надо.

– Время… – сказал Ханин. – Даже если сейчас из Крепости послать погранцов вскрывать схроны наши и после этого вооружать людей, уйдет не меньше двух суток. Мы же близко к городу схронов не делали… Арсенала хватит на сотню-другую добровольцев.

– Надо посылать за оружием и одновременно вооружать хотя бы этих, – сказал Дантес.

Алина, напрягшаяся и с ужасом глядящая на мужчин, сказала:

– Это так мало! И они не обучены!

– Тех тоже не так уж много. И не думаю, что они сразу полезут на штурм, – криво ухмыляясь, сказал Дантес.

– Разведчики Крепости, это Денис наш и Мишка, ездили, хотели Назима увидеть… Сказали, что те уничтожают все на своем пути, – хмуро сказал Ханин.

– Но нас тоже не сразу возьмешь… Сначала с Крепостью сцепятся. А там еще и арсенал и тысяча поселенцев… Так что им мало не покажется… – Антон почесал затылок и сказал сам себе: – Правда, если они с минометов начнут…

– А они с них и начнут, не сомневайся, – сказал Ханин горько. – Они всегда с них начинают.

– Сколько всего в ружье поставить сможем? – спросил Дантес.

– Тысячи три… – с сомнением сказал Антон. – Если, конечно, будет во что ставить. Если, короче, схроны успеют вскрыть и сюда дотащить.

– Успеют, – сказал Ханин и набрал номер Крепости. Он долго говорил с Артемом Наумовичем. Договорились, что уже сегодня они постараются на своих машинах добраться до точек складирования и ночью вернуться обратно.

– Оружие будет, если без приключений, то уже завтра к обеду. Теперь давайте думать дальше.

– Агитаторше позвони, – сказал Антон.

– Рано еще. Все равно мне ехать объявлять о нашествии, – сказал Ханин.

– Все равно позвони, чтобы домой не смылась… – Антон настаивал.

– Потом… Выборы мы не отменяем, – жестко сказал он.

– Почему? – удивился Дантес.

– Некий Кондрат пользуется большей популярностью, чем мы думали. Только мы объявим, можешь точно рассчитывать, после вооружения за ним окажется около сотни штыков. А мы власть взяли вполовину меньшей силой.

– Логично… – согласился Дантес. – Тогда у нас есть время до конца недели, чтобы решить проблему. Или у вас есть право, и я устраню проблему сам.

– Прекрати, – сказала Алина.

– Как хотите… – ответил Дантес и продолжил по теме: – Нужно послать разведчиков, чтобы постоянно наблюдали за этими…

– Сделано… – сказал Ханин. – Артем сказал, что только узнал об этом и послал навстречу десять стрелков, они все с рациями и, если что, предупредят.

– Главное, чтобы они не забыли, для чего их туда послали, – съязвил Дантес.

– Вроде грамотные ребята…

Они еще час обсуждали первоочередные действия. Много звонили, еще больше спорили. Наконец, накидав речь, Антон и Ханин убыли на радиоузел, а Алина и Дантес остались на связи – координировать происходящее.

– Поздравляю, – сказал командир весело. – У нас четкий и однозначный приказ – занять город. На наше усиление уже идут. Добавится в твое подчинение: только сформированная рота снайперов, три бэтээра, один танк. Было бы больше, но решили на платформе тащить, а там только он один и поместится. Своим бы ходом отправили, может, и больше бы дали. На случай недохода… Также нам дали три роты пехоты. Будет в поддержке вертолет. Его, скорее всего, Улем для тебя, Ринат, прислал. И конечно, обоз с провиантом и арсеналом. Итого сорок две единицы техники. Нам приказано выйти на атакующую позицию и стоять там, ожидая подкрепления. После подхода срок неделя на всю операцию. Вопросы?

Начальник штаба спросил, покачав головой:

– Кто командует операцией?

– Он, – сказал командир, указывая на Рината и добавляя: – Я советник. Остальные на своих должностях. Проработать план вам поручаю.