— Порядок! Я — внизу!

Веревка задергалась — Чери вытягивала ее наверх. Кентавры великолепно приспособлены для такой работы — они упираются всеми четырьмя ногами и всю силу рук целеустремленно вкладывают в дело.

Вскоре, раскачиваясь, стал спускаться Чет. Его круп обхватывала петля, руками он крепко держался за веревку. За все это время он не произнес ни единого слова, ни о чем не попросил и ни на что не пожаловался. Когда он повзрослеет, подумал Бинк, то, вероятно, переменится. Он развязал его и похлопал по спине.

— Чет добрался! — крикнул он вверх.

Теперь настала очередь Чери. В ущелье-то она спускалась нормально, но эта дыра была значительно уже, темнее и длиннее, а веревка — не такая падежная. Бинка это беспокоило.

— Отойди в сторону. Я могу... — Она так и не произнесла слова «сорваться» или «упасть»; она прекрасно сознавала опасность, но держалась храбро.

Чери спускалась без происшествий, перебирая веревку руками, пока не приблизилась к дну пещеры. И тут тонкое внизу щупальце оборвалось, и несколько последних футов Чери пролетела по воздуху. Однако — приземлилась удачно.

Бинк расслабился.

— Ладно, Бинк, — не мешкая заявила она, — садись на спину и показывай, куда...

Он молча повиновался. И тут, в наступившей тишине, услышал странный звук.

— Что-то движется! — вздрогнув, произнес он, ощутив, что сильно нервничает. — Где Чет?

— Рядом со мной.

Они прислушались, и теперь четко различили какое-то шуршание и царапанье сбоку и выше по стене. На гоблинов это не было похоже.

И вдруг на светлом фоне между ними и дырой вверху Бинк различил нечто извивающееся.

— Так это же корень! И он движется!

— Наверно, мы вырвали его из земли, — сказала Чери, — и теперь он распрямляется под собственным весом. Потому и шевелится.

— Пожалуй, — согласился Бинк, но полной уверенности у него не было. Слишком уж это напоминало осознанные движения. Неужели дерево снова оживает?.. Если так, то выбраться здесь уже не удастся...

Они двинулись по подземным коридорам. Бинк, к собственной радости, очень хорошо помнил дорогу — даже в темноте. К тому же здесь был не полный мрак — чудилось, что слабо светятся стены: по-видимому, из них еще не окончательно ушла магия. И в самом деле — чем больше привыкали его глаза, тем светлее становилось вокруг.

— Свечение восстанавливается, — заметила Чери.

— А я думал, это мне мерещится! — Он удивленно стал озираться. — Может быть, там, внизу, сохранилась остаточная магия?..

Чери пошагала, быстрее,

Бинк не мог не задуматься. Если дерево оживает, а свечение стен восстанавливается... Это может значить одно: возвращается магия. Но допустимо ли подобное? И каковы будут последствия?..

Неожиданно коридор вывел их... в дворцовый зал! Да такой большой, что его невозможно было сразу охватить взглядом. Везде, куда ни глянь, искрились драгоценные камни, висевшие в воздухе разноцветными огоньками. Вверху располагался перевернутый фонтан светящейся воды, и капли с него падали назад, на потолок. Полоски цветной бумаги образовывали вихри и воронки, перелетающие с места на место, словно по собственной прихоти. Они клонились из стороны в сторону, свивались в спирали, чтобы гут лее опять распрямиться. А вокруг открывались все новые и новые чудеса, слишком пестрые и многочисленные — невозможно было сразу со всем освоиться. Такого парада феноменальной магии Бинк еще не встречал.

Но ведь здесь раньше не было такой пещеры!

Чери огляделась, пораженная и испуганная не меньше его.

— А это... это не может оказаться работой твоего Демона Ксанфа?

Едва она произнесла это имя, Демон X(A/N)th материализовался.

Он восседал на троне из цельного алмаза. Его светящиеся глаза не отрывались от Бинка, все еще сидевшего верхом на Чери. Жеребенок прижимался к ее боку.

— Ты-то мне и нужен! — воскликнул X(A/N)th. — Тупой пигмей, подвергший опасности себя и всю свою культуру, не выгадав ничего ни для себя, ни для нее... Такой идиотизм заслуживает примерного наказания!

До глубины души потрясенный Бинк, тем не менее, попытался защищаться.

— Почему, в таком случае, ты вернулся? Что тебе нужно от меня?

— Они изменили номенклатурную систему, — ответил X(A/N)th. — Теперь они перешли на дифференциалы. Мне придется изучать эту систему тысячелетие-другое. Иначе — какой из меня игрок?! Вот я и вернулся на мгновение в знакомые места.

— Момент-тысячелетие? — Бинк не верил собственным ушам.

— Что-то около того. А тебя я привел сюда, чтобы обеспечить безопасность моего уединения. Любое существо этого мира, знающее обо мне, должно быть уничтожено.

— Уничтожено? — переспросил ошеломленный Бинк.

— Лично против тебя я ничего не имею, — заверил Демон. — Мне действительно все равно, существуешь ты, или — нет. Но если о моем присутствии станет известно, то и другие мошки станут меня искать — а я не желаю, чтобы меня тревожили. По данной причине я должен уничтожить тебя и других, кто уже знает обо мне, и таким образом сохранить секрет. Большинство из вас уже устранены — остались ты и нимфа.

— Не трогай нимфу! — взмолился Бинк. — Она ни в чем, решительно ни в чем не виновата! Она пришла сюда только ради меня. Она не заслуживает...

— Эта кобыла и ее жеребенок тоже ни в чем не виноваты. — Демон кивнул на Чери и Чета. — Причастность тут не имеет значения.

Чери повернулась к Бинку. Ее человеческий торс изменился, став таким же, как и прежде — она снова была прекрасной. Сомнений не было — тут поработала магия!

— Бинк! Ты освободил это ничтожество — и вот что получил взамен! Почему он не перебрался в другое место, где никто из нас не мог бы его найти?

— Пока он здесь находился, — дрожащим голос проговорил Бинк, — наружу просочилось много магии. А без него она начала слабеть. Но пока остаются магические существа, вроде драконов и кентавров, мы будем знать, что она — не исчезла окончательно. Магией пропитан весь Ксанф, и Демону, скорее всего, здесь более удобно. Это — как разношенная туфля по сравнению с только что сорванной, которая еще жмет. Демон — не человек, и потому не может испытывать благодарность. Я знал это, когда освобождал его.

— Я уничтожу тебя после небольшой отсрочки, — сказал Демон. — Устраивайся поудобнее.

Несмотря на смертельную опасность, Бинку стало интересно.

— А почему отсрочка?

— Нимфа