Но когда в их доме появился друг Гилпатрика, рыцарь из Уэльса, Фионнула подумала, что красивее молодых людей она еще не встречала. И сразу поняла, что именно он мог бы открыть ей дверь к большому приключению. Результат превзошел даже ее самые смелые фантазии.

– Валлиец! – Так она называла его вслед за отцом. – Ты мой Валлиец.

Она изучила каждый завиток его волос, каждый дюйм его гордого молодого тела. Иной раз она просто не верила, что этот красавец принадлежит ей.

Была ли она влюблена? Едва ли. Фионнула была слишком взволнована, слишком довольна собой, чтобы влюбиться. Конечно, пробуждение чувственности стало восхитительным открытием для нее, лучшим, что случалось с ней до сих пор, как она думала. Но больше всего ее захватывала сама игра, та завеса тайны, что скрывала их связь. Мысль о том, что она всех обманывает, волновала девушку каждый раз, когда она отправлялась на свидание. А когда после их бурных ночей она приходила в больницу ранним утром, ее душа готова была петь от счастья, пока Уна занималась своими серьезными делами. Предвкушая встречу со своим молодым любовником, Фионнула трепетала не только от ожидания, но и от понимания того, что делает что-то запретное и очень опасное, отчего пламя ее страсти разгоралось еще с большей силой.

Была, правда, еще одна опасность, помимо их разоблачения. Даже в Средневековье женщины уже кое-что знали о способах предохранения, но в то время средства эти были несовершенны, недостаточны и ненадежны. Фионнула понимала, чем рискует, но старалась об этом не думать. Она просто такого не допустит, говорила она себе. И свидания продолжались. Назовите их отношения любовью или просто увлечением, – по крайней мере, это было какое-то занятие.

Это случилось через три дня после безуспешной поездки ее брата к верховному королю. У входа в больницу Фионнула увидела Уну, которая почти бежала со стороны западных ворот. Приближался полдень. Ночь Фионнула провела с Питером в их тайном убежище возле причала и в больницу, как обычно, пришла рано утром. Час спустя Уна отправилась в город с каким-то поручением. И теперь она неслась так, словно ее пчела ужалила, подумала Фионнула. Но уже очень скоро ей пришлось узнать причину такой спешки.

– Я заходила в собор – помолиться за моих бедных родных… и за тебя тоже, Фионнула, и тут меня увидел твой отец. – Уна потащила подругу к углу здания, где их никто не смог бы услышать. – И он мне сказал: «Замечательно, что Фионнула проводит в больнице так много времени. Но поскольку сегодня ночью она была с тобой, я не смог ей сообщить, что она должна еще до вечера вернуться домой. У нас будут гости. Ты ей передашь?» Представь, как я там стояла, словно последняя идиотка, и лепетала: «Да, святой отец, передам». Я чуть было не сказала ему, что тебя вообще в больнице не было! – Она уставилась на Фионнулу широко открытыми глазами, в которых светился упрек. – Значит, тебя не было здесь и тебя не было там, так скажи, Бога ради, где ты была?

– Ну… где-то в другом месте. – Фионнула бросила на Уну загадочный взгляд, явно наслаждаясь моментом.

– Что ты хочешь этим сказать? Что значит – «где-то в другом месте»?

– Ну, если меня не было здесь и меня не было там…

– Хватит валять дурака, Фионнула! – гневно воскликнула Уна и пристально вгляделась в подругу. – Ты ведь не хочешь сказать… О Боже, Фионнула, ты что, была с мужчиной?!

– Вполне возможно.

– Да ты в своем уме? Бога ради, кто это?

– Я такого не говорила.

Звонкая пощечина застала ее врасплох и едва не сбила с ног. Она пошатнулась, но Уна была настороже и схватила ее за руку.

– Ты просто маленькая глупая девчонка! – закричала Уна.

– Ты завидуешь.

– Ох, как это на тебя похоже! А ты не подумала о том, что с тобой будет? Тебе плевать на честь твоей семьи и свою собственную?

Фионнула вспыхнула. Она чувствовала, как и в ней тоже закипает гнев.

– Если ты не перестанешь кричать, – ядовито заметила она, – то скоро об этом узнает весь Дублин.

– Ты должна это прекратить, Фионнула! – Уна понизила голос почти до шепота. – Немедленно! Пока еще не поздно.

– Может, так и сделаю. А может, и нет.

– Я расскажу твоему отцу. Он тебя остановит.

– А я считала тебя подругой.

– Так и есть. Именно поэтому я ему и скажу. Чтобы спасти тебя от себя самой, дурочка!

Фионнула помалкивала. Больше всего ее возмутил покровительственный тон Уны. Да как она смеет вести себя подобным образом?

– Если расскажешь ему, Уна, – начала она, медленно выговаривая каждое слово, – я тебя убью.

Это было сказано так тихо и с такой яростью, что Уна невольно побледнела.

Фионнула пристально смотрела на подругу. Что это со мной? – думала она. Неужели я это всерьез? Наверное, сама не понимала, что говорю. Или просто хотела поссориться? Во всяком случае, угрожать Уне точно не стоило.

– Мне очень жаль, Фионнула. Но мне придется.

Фионнула долго молчала. Потом опустила взгляд и вздохнула. Посмотрела в сторону западных ворот. Снова уставилась в землю и замерла ненадолго. А затем простонала:

– Ох, как же это трудно, Уна!

– Понимаю.

– Ты действительно думаешь, что я должна?

– Уверена.

– Я перестану с ним встречаться, Уна. Перестану.

– Немедленно? Ты обещаешь?

Фионнула одарила подругу ироничной улыбкой:

– Иначе ты расскажешь моему отцу. Забыла?

– Мне придется.

– Я понимаю. – Фионнула снова глубоко вздохнула. – Обещаю, Уна. Я с ним расстанусь. Даю слово.

После этого подруги обнялись, Уна поплакала, и Фионнула тоже всхлипнула. Уна бормотала: «Я понимаю, понимаю», а Фионнула думала: «Ни черта ты не понимаешь, тупица», на том дело и кончилось.

– Но ты теперь не должна меня выдавать, Уна, – заявила Фионнула. – Потому что если я даже никогда больше не увижу этого человека, ты ведь понимаешь, как поступит мой отец. Сначала он запорет меня до полусмерти, а потом отправит в монастырь в Хогген-Грин. Он мне уже этим угрожал, можешь себе представить? Ты мне обещаешь, Уна? – Фионнула умоляюще уставилась на подругу. – Обещаешь?

– Обещаю, – ответила Уна.

По дороге домой тем же вечером Фионнула сосредоточенно думала. Если она хотела продолжать свои забавы так, чтобы Уна ей не мешала, необходимо было придумать что-то новенькое. Возможно, ей следовало как-нибудь утром прийти в больницу вместе с отцом или братом, чтобы показать, что она была дома. Или ей придется иногда встречаться с Питером днем. Но как только она усыпит подозрения Уны, то, без сомнения, все вернется к прежнему порядку. Фионнула так погрузилась в размышления о будущем устройстве свиданий, что почти забыла о причине, по которой ей нужно было быть дома.