— Я бы предпочла одного из тех, что впереди, — сказала Колин.

— Прошу тебя, иди.

Несмотря на скверное настроение, Пони еле заметно улыбнулась, провожая взглядом Колин. Эта женщина стала ей настоящим другом; она очень хорошо чувствовала настроение Пони и умела отвлечь ее от мрачных мыслей, помогая сосредоточиться на настоящем.

Пони достала из сумки камень души и вызвала в сознании образ, отчасти напоминающий ее саму, стоящую на берегу озера после исполнения би'нелле дасада. Постаравшись сделать этот образ неузнаваемым, она мысленно представила, что на обнаженное тело накинуто полупрозрачное покрывало.

Интересно, насколько убедительно у нее получилось? Малейший промах — и монах догадается об истинной природе контакта. Тогда все ее усилия пойдут прахом.

Она погрузилась в магию камня, во всех деталях представила себе только что созданный образ и послала его в сознание монаха.

Монах Пемблтон то насвистывал, то напевал, радуясь прекрасной погоде и тому, что вот-вот начнется весна.

— Может, даже завтра! — громко воскликнул он. — Вот так-то! Ха-ха!

Он щелкнул поводьями, понуждая коней ускорить шаг. Ему хотелось добраться до Кертинеллы еще ранним утром; Джанина О'Лейк обещала угостить его завтраком, если он явится до того, как она уберет со стола. Он хотел…

Внезапно, точно ниоткуда, перед его мысленным взором возник удивительный, манящий образ. Монах и думать забыл о конях. Фургон поехал медленнее, а потом и вовсе едва не остановился, но очарованный монах не заметил этого. Он сидел очень тихо, прикрыв глаза и пытаясь понять, отчего это вдруг его мыслями завладел волнующий образ прелестной женщины-искусительницы.

Нужно прогнать его… Он даже пробормотал начало молитвы…

Без толку. Она заполонила его мысли, такая прекрасная, такая…

Колин Килрони бесшумно выскользнула из кустов позади фургона, ведя в поводу свою лошадь. Обменяла коней. Человек на козлах ничего не замечал. Интересно, что Пони сотворила с ним?

Спустя несколько минут, уже на свежем коне, Колин оказалась рядом с Пони. Та все еще сжимала в руке камень души, полностью погрузившись в его магию. Глянув вниз, на дорогу, Колин увидела медленно ползущий фургон и покачивающегося на козлах монаха.

— Что ты с ним сделала? — спросила она, и Пони очнулась от транса.

— Ну, просто развлекла немного… скучно же так ехать, — загадочно ответила Пони.

Колин некоторое время непонимающе таращилась на нее, но потом криво улыбнулась.

— Ну, ты и плутовка! — рассмеялась она.

Они поскакали дальше, стремясь как можно скорее оставить позади все еще зачарованного монаха.

Пемблтон медленно продолжал свой путь, все время пытаясь снова вызвать в сознании ускользающий образ. И только отвязывая коней у двери дома Джанины О'Лейк, заметил, что вместо одного из них к задней части фургона привязана чужая лошадь.

Они проскакали через Ландсдаун и Кертинеллу без особой помпы. И все же двести человек, среди которых были солдаты знаменитой Бригады Непобедимых, скачущие на не менее знаменитых тогайранских жеребцах, не могли не приковать к себе внимания местных жителей.

В Кертинелле сделали небольшой привал, дав солдатам возможность выгулять коней, проверить у них подковы, седла и смазать маслом броню и оружие. Маркворт и Дануб согласились, что остановка продлится не дольше часа, хотя до заката оставалось всего часа два.

— Брат Симпл! — воскликнула Джанина О'Лейк, разглядев среди наводнивших Кертинеллу важных шишек Де'Уннеро. — Ты уже снова здесь? А я думала, ты все еще в Дундалисе. — Де'Уннеро отвернулся, не имея настроения болтать с простой крестьянкой. — Что-то в последнее время много кого так и тянет на север.

Маркворт услышал эти слова.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он женщину. — О ком говоришь?

Она пожала плечами.

— Один мой приятель сказал, что видел двоих, скачущих на север. Нынче утром, часов за шесть до вас.

— Двое всадников? — спросил Маркворт. — А не было ли среди них женщины?

Джанина снова пожала плечами.

— Он просто сказал, что видел двоих. Сегодня вообще всякие чудеса творятся. Монах Пемблтон привел сюда коней на продажу и только тогда заметил, что один из них не его, а какой-то чужой. Коня подменили, пока он добирался сюда, на хромую лошадь без одной подковы…

— В деревне есть монах церкви Абеля? — удивился Маркворт.

Внутренний голос нашептывал ему, что все это очень важно.

— Ну да, а я о ком толкую? Он еще так разволновался, увидев вас.

Едва она договорила, появился Пемблтон, нервно оглядываясь и ломая пальцы. Заметив рядом с Джаниной отца-настоятеля и Де'Уннеро, он зашагал в их сторону, то и дело кланяясь.

— Я не знал, что вы будете здесь, — забормотал он. — Если бы я знал…

Маркворт успокоительным жестом поднял руку.

— Я слышал, у тебя возникла проблема с конями.

Глаза у монаха стали как блюдца, он оглянулся на Джанину. Похоже, мысль, что эта нелепая история стала известна отцу-настоятелю, ужасала его. Может, они сочтут, что он сумасшедший?

— Я… Я ничего не понял… и сейчас не понимаю, — залепетал монах. — Вроде бы это не мой конь, но я их уже столько продал… Этот караван, который вы послали из Санта-Мер-Абель на север, отец-настоятель… Мы с ним торгуем…

Отец-настоятель похлопал монаха по плечу.

— Ну-ну, успокойся… Твой конь был хромой?

Пемблтон пожал плечами.

— Не знаю, что и сказать. Не помню…

— Ты, наверное, неплохо наживаешься на этих людях, мой добрый монах? — спросил Маркворт.

Де'Уннеро подошел поближе, и, хотя монах был тяжелее его фунтов на пятьдесят, он явно занервничал.

— Нет, отец-настоятель, что вы! — воскликнул он. — Я уже много лет веду дела с Кертинеллой и никогда никого не обманывал…

— Он хороший человек. Всегда берет честную цену за честный товар, — вставила Джанина.

— Ну что, Пемблтон? — спросил Маркворт. — Это твой конь или нет?

Монах выглядел потерянным, то и дело оглядывался по сторонам.

— Наверное, мой, — забормотал он. — Так я думаю. Нельзя подменить коня, чтобы возница этого не заметил!

— Смотри на меня! — потребовал Маркворт, глядя прямо в глаза монаху. — И отвечай как на духу. Это твой конь?

— Нет, это не мой конь, — сказал монах. Джанина фыркнула и округлила глаза. — Чистая правда, отец-настоятель! Все кони стоят в моей конюшне уже несколько месяцев — с тех пор, как тут прошел караван, — и я знаю каждого. Этот — чужой. Я сам подковываю коней, а этого не я подковывал.