изнасилования – Марте было 17 лет, когда это случилось – он[43] изо всех сил оказывал сопротивление насильникам до тех пор, пока детская часть не овладела контролем над поведением и не подчинилась их требованиям, после чего Марту жестоко изнасиловали. Поэтому борющаяся часть Марты была уверена, что не смогла достичь своей цели – предотвращения насилия – из-за «предательского» поведения детской части. Терапевт обратился к борющейся части: «Как вы думаете, что бы произошло, если бы вы продолжили свое сопротивление насильникам и детская часть не взяла контроль в свои руки?» Последовала пауза, после которой борющаяся часть, очевидно, испытывающая потрясение, ответила: «Тогда они убили бы нас!» «Да, тогда бы они убили вас!.. – отозвался терапевт и добавил. – Получается, что своей жизнью вы обязаны этому маленькому ребенку внутри, не так ли?» «Да, похоже, что так», – признала борющаяся часть. «Кажется, вы могли бы быть благодарны ей за это. Как вы думаете, вряд ли эта часть заслужила, чтобы ее ненавидели?» Пациент: «Пожалуй, что не заслуживает». После этого борющаяся часть не только стала более сочувственно относиться к детской части, но и проявлять к ней большее уважение и благодарность.

Для укрепления терапевтических отношений будет полезно, если терапевт заверит другие части, что всегда будет учитывать мнение этих сильных и энергичных частей по поводу безопасности работы с травматическими воспоминаниями, а также будет поощрять борющиеся части открыто выражать свои соображения по поводу той или иной ситуации в терапии (то есть терапевт привлекает их к активному участию в терапии). Терапевт, по мере возможностей, сохраняя установку эмпатического понимания в отношении защитной позиции этих частей, предлагает пациенту новый, более позитивный взгляд на смысл и цели его защитных действий. Эффективность этих усилий зависит от их постоянства.

Работа с «детскими» частями личности. Как и в работе с другими частями, при работе с «детскими» частями, которые, как правило, содержат травматические воспоминания, действует тот же основной принцип: учет психического уровня пациента и, в частности, «детских» частей его личности. АЛ, доминантой активностью которых является острая потребность («крик») в отношениях привязанности, могут слишком быстро устанавливать отношения привязанности с терапевтом, что, однако, будет неизменно вызывать сильные защитные реакции у частей с фобией привязанности. Следствием слишком быстрого темпа или высокой интенсивности в работе с «детскими» АЛ может стать чрезмерная реактивация травматических воспоминаний и замещающих действий, таких как самоповреждения со стороны борющихся АЛ и имитирующих агрессора частей, а также дальнейшая декомпенсация ВНЛ (Boon & Van der Hart, 2003).

Работа с «детскими» АЛ обладает рядом особенностей, которые необходимо учитывать. Во-первых, терапевт может легко поддаться соблазну придать «детским» частям больший «онтологический» статус и относиться к ним как к реальным детям. Это, как правило, приводит к тому, что терапевт уклоняется в избыточные нерефлективные и/или дорефлективные действия, стремясь выполнять родительские функции по отношению к пациенту, проявляя, в частности, неуместную заботу. Во-вторых, детские части личности часто несут наиболее сильные переживания боли, одиночества, ужаса и стыда, которые могут становиться невыносимыми и для терапевта, вызывая у него защитную реакцию отстранения или утрату терапевтической позиции, предполагающей нейтральность. И наконец, функционирование детских частей, как правило, соответствует низким уровням тенденций, поэтому им может недоставать способности к вербализации, отвлеченному мышлению, владению базисными понятиями, способности совершать систематические продолжительные действия, направленные на достижение долговременных целей. Присутствие «детских» и других «нуждающихся» АЛ может обнаружиться в терапии довольно рано, так как активация этих частей происходит всякий раз, когда пациент обращается к травматическим воспоминаниям. Кроме того, активность этих АЛ управляется системами действий, ориентированными на отношения привязанности, поэтому эти части стремятся к таким отношениям с терапевтом (или стараются предотвратить их утрату). ВНЛ пациента может ожидать, что терапевт будет заботиться об этих отверженных и нуждающихся АЛ, поэтому будет способствовать их активации в терапевтических отношениях, чтобы у терапевта была возможность «привести в порядок» эти части.

Хотя в своей работе с этими частями терапевт помогает им лучше ориентироваться в безопасном настоящем и владеть навыками саморегуляции, он должен всегда помнить, что главная задача состоит в том, чтобы именно личностная система пациента в целом научилась принимать и понимать эти части, отвечать на их потребности. В этой части своей работы терапевт в каком-то смысле берет на себя роль тренера, который обучает ВНЛ и/или другие части личности пациента тому, как позаботиться о детской и других нуждающихся частях. Примером такой заботы о себе может послужить случай, который произошел с Линдой, о чем она потом рассказала своему терапевту:

Рассказывала ли я вам о маленькой девочке, которая неожиданно появилась и пошла рядом по улице, когда мной внезапно овладел ужасный приступ паники? И о том, что я решилась посмотреть на нее? Она была крошечной копией меня самой. Я узнала ее и увидела, как она несчастна. Она была слишком мала, чтобы понять, что происходит. Я решила взять ее с собой, впустить ее внутрь себя, объяснить ей ситуацию и заботиться о ней… И тогда паника вдруг прекратилась, а я обрела способность размышлять о причинах этого приступа. Та паника (которая имела вполне определенное основание) никогда больше не повторялась.

Помощь при слиянии диссоциативных частей личности

Преодоление фобии диссоциативных частей в конечном счете предполагает слияние, которое может быть определено следующим образом: «Процесс или момент встречи двух и более [частей личности], конечной целью которой является соединение их в унитарную целостность» (Braun, 1986, p. xv; ср.: Kluft, 1993c). Пациенты часто боятся и избегают слияния. Такая реакция может рассматриваться как особый подтип фобии диссоциативных частей. Для того чтобы пациент преодолел эту фобию, терапевт должен тщательно исследовать сопротивление слиянию и не настаивать на нем, если психический уровень пациента не позволяет ему справиться с задачей слияния.

Полное объединение всех диссоциативных частей является такой трансформацией личности пациента, при которой благодаря интеграции устанавливается связь и согласованность между действиями, прежде принадлежащим разным частям, что в итоге приводит к полной реализации. Сферы систем действий и перцептивно-моторных циклов пациента претерпевают существенное расширение, они становятся гораздо более координированными, гибкими и взаимосвязанными, при этом устраняется пропасть между ВНЛ и АЛ. У пациента появляется гораздо больше возможностей рефлективного выбора поведенческих тенденций в данной конкретной ситуации, а его действия осуществляются на более высоком уровне психической эффективности. Во время и после завершения формирования целостной личности у людей, переживших травму, появляется чувство личностной соотнесенности со своим прошлым, настоящим и будущим. Они обретают одну унитарную личность, в которой есть одно Я, несущее в себе единственную субъективную идею себя, мира и отношений