Я уже рассказывал, как Черчилль на Крымской конференции допытывался у Сталина, когда советские войска захватят Данциг. В этом балтийском порту находилось тогда много недостроенных и уже готовых немецких подводных лодок. А именно подводные лодки доставляли больше всего тревог британскому правительству. Черчилль признавался, что в трудный период битвы за Атлантику ничто так не беспокоило его, как угроза со стороны немецкого подводного флота. Вот почему его волновал захват Данцига.

Дни этого порта и без того были уже сочтены: до города доносились залпы наших орудий и «катюш»; началось поспешное бегство противника. Более шести тысяч гитлеровцев, около половины которых составляли, можно сказать, цвет фашистского подводного флота, погрузились на лайнер «Вильгельм Густлов». Охранение в море должно было обеспечить безопасность перехода лайнера от Данцига до Киля. А между тем конвой уже поджидала советская подводная лодка.

В море свирепствовал жестокий шторм. Температура держалась на минус семи градусах. Рубка лодки, антенны, перископы быстро обрастали льдом. А командир лодки и его замполит уже длительное время находились на мостике.

Скрывшись во мгле, наша лодка продолжала поиск. Прошел еще час, другой. Шторм не утихал. И вдруг обозначился силуэт очень крупного судна. Оно шло в охранении. Это и был «Вильгельм Густлов».

За час до полуночи «С-13» атаковала неприятельское судно. Несколько торпед одна за другой стремительно понеслись к цели. После сильного взрыва лайнер пошел ко дну.

Гибель «Вильгельма Густлова» всполошила фашистов. В Германии был объявлен трехдневный траур. Гитлер в ярости приказал расстрелять командира конвоя.

Потопление «Вильгельма Густлова» явилось значительным событием даже на фоне наших крупных побед в те дни.

Находившийся на борту лайнера и оставшийся в живых гитлеровский офицер Гейнц Шен в книге «Гибель „Вильгельма Густлова“, изданной в ФРГ, подтверждает, что 30 января 1945 года неподалеку от Данцига „Вильгельм Густлов“ был торпедирован советской подводной лодкой, в результате чего погибло более 5 тысяч человек. „Если считать этот случай катастрофой, – пишет автор, – то это несомненно была самая большая катастрофа в истории мореплавания, по сравнению с которой даже гибель „Титаника“, столкнувшегося в 1912 году с айсбергом, – ничто“.

Успех лодки «С-13» был не последним.

Возвращаясь на свою базу, 9 февраля 1945 года она торпедировала еще один крупный транспорт противника – «Генерал Штойбен», на борту которого находилось 3600 гитлеровских солдат и офицеров. Таким образом, за один только поход экипаж лодки под командованием капитана 3-го ранга Александра Ивановича Маринеско уничтожил 8 тысяч гитлеровцев. Полноценная дивизия! Да еще какая дивизия! Отборные офицеры, первоклассные специалисты-подводники, эсэсовцы, фашистские бонзы…

Балтийский флот вместе с сухопутными войсками освобождал Балтийское побережье. После занятия нашими частями Данцига, а немного позднее Пиллау в руках гитлеровцев оставалась еще Либава – крупный порт, через который снабжалась окруженная курляндская группировка немцев. Сначала гитлеровцы присылали в Либаву пополнение, а после стали через этот порт эвакуировать войска и разнообразное военное имущество. Перед моряками Балтийского флота встала задача всеми мерами срывать эти перевозки.

Командование флота руководствовалось директивой Ставки, разработанной с участием Главного морского штаба. Впервые в ней указывалось: «Операционной зоной флота является все Балтийское море вплоть до проливов». Далее говорилось, что флоту надлежит «содействовать наступающим вдоль морского побережья войскам своей авиацией, артиллерийским огнем. Флот должен также высаживать десанты, продолжать уничтожение в Балтийском море боевых кораблей и транспортных судов противника». 3-й Белорусский фронт в это время готовился к операции по разгрому кенигсбергской группировки гитлеровцев. Балтийскому флоту (командующий В.Ф. Трибуц, член Военного совета И.К. Смирнов и начальник штаба А.Н. Петров) предстояло принять в этой операции самое непосредственное участие. Дело было очень важным, и я счел необходимым побывать в эти дни на Балтийском флоте.

Походный штаб адмирала В.Ф. Трибуца располагался в Паланге. Этот небольшой курортный поселок западнее Либавы (лиепая) был выбран не случайно. В этом районе проходили морские коммуникации курляндской группировки. Именно здесь, в считаных милях от берега, наши торпедные катера и подводные лодки наносили удары по конвоям противника. С неподалеку расположенных аэродромов авиация флота бомбила порты, где сосредоточивались немецкие транспорты.

Командующий флотом и начальник штаба познакомили меня с обстановкой. Они правильно оценили, что самым уязвимым местом противника сейчас являются его морские коммуникации, от которых, по существу, зависела судьба окруженной курляндской группировки.

Оценили-то правильно, а сил на борьбу с конвоями противника выделили недостаточно. Положились на торпедные катера, а противник проводил свои конвои далеко от берега, где они стали почти недосягаемы для наших катеров. Было решено шире использовать для ударов по вражеским коммуникациям флотскую авиацию. Она будет совместно с подводными лодками и торпедными катерами атаковывать конвои на всем пути – от пункта отправления до места назначения. Решено было также наносить массированные удары с воздуха по порту Либава еще во время формирования конвоев. А момент этот установить было нетрудно: даже отсюда, из Паланги, просматривалось движение судов в том районе. Мы с Трибуцем вышли на полуразрушенный длинный причал и долго наблюдали на горизонте дымы транспортов, входящих на рейд Либавы. Хотелось немедленно бросить туда эскадрилью бомбардировщиков-торпедоносцев. Но это было пока рискованно. Либава сильно прикрывалась истребительной авиацией, и налеты малыми группами самолетов привели бы лишь к лишним потерям. Командование флота получило указание подготовить мощные авиационные удары по вражескому порту.

Мы специально обсуждали возможность использования крупных надводных кораблей на вражеских коммуникациях. Признали это нецелесообразным. Минная опасность была еще слишком большой. К тому же, чтобы прикрывать надводные корабли с воздуха на долгом пути следования к месту боевых действий, понадобилось бы много истребителей. А их лучше было направить на обеспечение действий бомбардировочной авиации в интересах фронта и при ударах по Либаве. Истребители понадобятся и для прикрытия десантов, на высадке которых настаивало командование фронта.

Вообще авиация флота действовала напряженно. Она оказывала большую помощь сухопутным войскам. Почти ежедневно группы самолетов вылетали на поиск и уничтожение транспортов в море. В результате с 13 января по 25 апреля 1945 года было потоплено в море и в портах 20 транспортов и 47 других судов и кораблей, в том числе крейсер, миноносец и 7 сторожевых кораблей.

Если по числу действовавших в этом районе надводных кораблей немцы превосходили нас, то по воздушным силам Балтийский флот теперь вдвое превосходил противника. Правда, ощущался некоторый недостаток в ударной авиации. Поэтому мы обратились к начальнику Генерального штаба с просьбой усилить ВВС флота тремя дивизиями бомбардировщиков Ту-4, Пе-2 и Ил-4 и одной дивизией истребителей.