Даже профессионалы попадают в тупики, а что говорить о людях случайных? Сегодня многие занимаются следственной работой. Чаще всего не по своей воле. Иногда стоит сделать некоторый обзор и посмотреть, у кого что получается. Останемся в Москве. Сводки о поимке преступников не придавали особого оптимизма, но работа есть работа. После крепких зуботычин от полковника Колесников превратился в активного сыскаря. В случае провала ему грозила отставка, а остаться без работы значило потерять все на свете, главное — Зойку. Без денег хана! Тут ничего не поделаешь, когда заводишь себе бабу на семнадцать лет моложе. Крутиться юлой он еще мог, но искать преступников, тут уж извините. В молодости другое дело. После школы милиции он попал в МУР, но проработал там два года, и его определили в завхозы, затем восемь лет насиживал себе геморрой в вытрезвителе, потом вокзал. Все, на что он был способен, так это стать гончим псом, и то, если ему дадут верный след. Этот след дал ему полковник, швырнув подчиненному в физиономию крахмальную сорочку в упаковке с ярлыком прачечной. А дальше думай сам. Колесников разыскал прачечную, а персонал нашел квитанцию и определил имя заказчика, в бумажке даже номер телефона имелся. Первая удача. Милиционер воспрял духом. Звонить он не стал, а по ЦАБу выяснил адресок. Общение с глазу на глаз всегда результативней, чем телефонная трубка. Утром следующего дня он накрыл хозяев дома, еще тепленьких, прямо в постели. Молодая парочка без детей. Колесников представился, но его удостоверение читать не стали. Есть категория людей, у которых профессия отпечатывается на лице, штатский костюм не имел особого значения.

— Извините за ранний визит, — басил милиционер, стоя в дверях и чеканя отрепетированный текст, — но у меня к вам есть несколько вопросов.

— Какое счастье! — протянул, потягиваясь, хозяин.

Заурчала вода в туалете, и в обратном направлении прошмыгнула хозяйка. Квартирка выглядела шикарно, после хорошего евроремонта, и гость понимал, что жильцы по вокзалам не побираются и попадают на его вотчину по необходимости.

— Так что случилось? — спросил молодой человек.

— Скажите, пожалуйста, у вас никаких ве— шей не пропадало? Я имею в виду чемоданы, дорожные сумки. Такое случается. Поставил, зевнул, а чемоданчик сделал ноги.

Следующий зевок хозяина оборвался на середине фразы, словно его кольнули иголкой в ягодицу.

Из дальней комнаты вновь появилась девушка и, ступая босыми ногами по китайскому шелковому ковру, мягко подплыла к мужу.

— Какие вещи? — тихо и настороженно спросила она.

«Изумительный слух», — подумал Колесников и сказал:

— Это вопрос к вам.

— А ну–ка поподробней! — напрягся хозяин.

Колесников решил добить ребят одним ударом и вытащил из–под пиджака завернутую в целлофан сорочку.

— Я так и знал! — с выдохом пробормотал юноша. Черт бы его подрал. Скажите, он жив или…

— Кто он? — Колесников боялся упустить момент и впился глазами в растерянного парня.

— Антон. Это его рубашка. То есть она моя, но его.

— А точнее?

Тут в разговор вступила хозяйка.

— Аркаша подарил Антону летние вещи, и мы его посадили на поезд. Он уехал на юг.

— Понятно. Значит, вашего Антона ограбили. Эта рубашка найдена в бандитском логове, где обнаружен труп сотрудника милиции.

— Ну началось! — воскликнул Аркадий. — Стоило его встретить, и мы тут же по уши завязли в дерьме. Теперь он будет преследовать нас всю оставшуюся жизнь. От него невозможно скрыться. Это рок! Судьба! Хрен отмахнешься.

— Минуточку, — глотая слюну, обронила девушка. — Но у Антона целый рюкзак твоих вещей. И каждая из них будет возвращаться к нам с милиционером?

— А ты, часом, веревку, нож или пистолет в рюкзачок не упаковала? — со злорадной ухмылкой спросил супруг у растерянной хозяйки. — А то как бы нас удавкой не придушили. Хорошо, если все барахло милиция вернет, а то и по— другому сложиться может.

— Положила. Точно, положила. Твое любимое кашне. Синее в золотую мелкую клетку.

— Коротковато, но удавить можно.

Колесников переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять суть разговора, но у него ничего не получалось. Когда крик усилился, он не выдержал:

— Хорош! Мать–перемать! Успокойтесь. Я сюда не в бирюльки пришел играть. Кто такой этот Антон и почему вы собирали для него веши?

Все разом замолкли, и в квартире повисла тишина. Спустя некоторое время молодые переглянулись, и девушка открыла дверь гостиной.

— Пройдите в комнату. Так будет удобней.

В хоромах Колесников чувствовал себя не

очень уютно, обстановка сковывала язык. Гостя усадили на кушетку, а хозяева устроились в креслах.

— Тут вот в чем дело, — тихо начала женщина, сложив тонкие пальчики вместе, как периферийная певица перед выступлением. Антон — наш однокашник. Мы учились в одной школе. Добрый, хороший парень, но невезучий. Рано остался без родителей, они погибли. Потом у него отняли квартиру. Точнее, он ее продал. Ну и так далее. Короче говоря, мой супруг купил ему путевку на юг. В хороший престижный пансионат. Поначалу он хотел ехать сам, но потом уступил путевку Антону и решил остаться дома.

— Это ты решила, — втиснулась реплика хозяина.

— Помолчи минутку, — рявкнула супруга, и ее голосок вновь стал медово–соловьиным. — Что говорить, Аркадий не жалеет об этом. Мы люди открытые и нескупые. Усадив Антона в поезд, мы простились с ним, и он уехал.

— Какой поезд?

— Ночной, симферопольский. Третий вагон. Десятого числа.

— С рюкзаком и вещами, где стоят метки химчистки?

— Конечно. Перед отправкой в отпуск я все вещи выстирала и вычистила.

— А почему вы отдали ему вещи? — Колесников адресовал вопрос молодому человеку.

— А зачем мне нужны шорты в Москве? А потом, вряд ли у вокзального бомжа имеется смена белья.

Колесников нахмурился.

— Как вы сказали?

— Ну да. Последнее время он жил в заброшенном вагоне, в тупике.

— Так, минуточку, спокойно.

Милиционер вытер рукавом взмокший лоб. В эту секунду он забыл, что в штатском костюме есть нагрудный карман, из которого торчал платок. Его бросило в жар. Удача перла ему в руки. Впервые он увидел лицо фортуны. Если бы он знал, с какого конца начать. У него даже блокнота не было.

Хозяева послушно сидели в креслах и ждали вопросов, а он молчал, будто боялся уронить хрупкий сосуд. Пауза затянулась.

— Как, интересно, рубашка оказалась в вагоне, если вы провожали его