— Я — госпожа Берта. А этот ворчун — мой муж — господин Бертран. А как ваши имена, добрые люди?

— Я — Николетта. — Николетта поклонилась.

Аглая ограничилась кивком:

— Аглаида. — Чужое имя осело на языке горчинкой.

— Йелек. — Оборотень беззаботно привалился к дереву и взирал на происходящее с легкой ухмылкой.

Аглая мстительно улыбнулась. Не долго тебе осталось смеяться, дружочек. Сейчас продемонстрируешь всем свою хваленую волчью силу. Тащить на себе многочисленные тюки она не собиралась.

— Ой, а что такое вы тут везете? — Николетта выудила из вороха разбросанных вещей маскарадную маску, украшенную черными перышками.

При ее виде у Аглаи тревожно екнуло сердце. Нехорошее предчувствие вернулось с новой силой.

— О, это маски и плащи для Ночи Личин. Мы с мужем каждый год мастерим и продаем.

— Ой, как чудесно! Нельзя, чтобы такая красота пропадала. — Николетта напоминала восторженного ребенка. — Мы обязательно вам поможем донести все в целости и сохранности. — Она взглянула на Йелека, а потом на Аглаю: — Мы же поможем?

— Конечно. — Аглая уже присматривала мешки полегче.

— И речи быть не может. — Йелек неожиданно оттолкнулся от дерева. — У вас важнейшее испытание. Нам некогда бродить туда-сюда. После завершения мы пришлем кого-нибудь.

Николетта вновь покраснела, но на этот раз от гнева:

— А эти люди, что же, до ночи тут будут сидеть?

— Ну, тогда вам стоит поторопиться. — Оборотень был неумолим.

Старики, молча наблюдавшие за перепалкой, отошли к телеге, как будто боялись, что спор перерастет в сражение.

Неожиданно послышались еще голоса. По дороге бодро маршировала еще одна команда: Жермена с Элори. Оборотень, сопровождавший их, выглядел одновременно сердитым и несчастным.

— Княжна. Леди Николетта. — Элори холодно поклонилась. Жермена ограничилась лишь кивком головы.

— К-княжна? — Берта смотрела на Аглаю расширившимися от ужаса глазами.

— Что тут произошло? — Оборотень обвел всех суровым взглядом.

Йелек вдруг переместился. Молниеносно. Только стоял возле дерева, и вот уже вырос стеной между Николеттой и сородичем.

— Эти люди попали в беду. — Николетта съежилась от страха перед волком. — Мы хотим им помочь донести их вещи в крепость.

Оборотень хмыкнул:

— У них же есть телега.

У Аглаи окончательно сдали нервы. Которую ночь она находилась в этом сумасшедшем доме, едва спала и пыталась справиться с смертоносными чарами. У нее просто не осталось сил терпеть.

— Серьезно?! Телега?! — Ее голос всполошил зазевавшуюся птицу, и та поспешно вспорхнула с ветки. Правильно, птичка, от греха подальше. — А ведь если бы не сказали нам, то мы бы и не увидели ее. Конечно, у этих людей есть телега! — Она с трудом сдерживала крик. — И наверняка бы они ей воспользовались, если бы у нее было колесо!

Николетта несколько раз кивнула:

— Неужели вы не видите, что оно сломано?! Телегу не починить. Мы можем помочь этим людям донести их вещи в крепость.

Оборотень выглядел удивленным таким отпором и не сразу ответил.

— А как же испытание?

Аглая развернулась и пошла к Берте:

— Знаете, если вам так важны ваши испытания… почему бы вам самим их не пройти? А мы с леди Николеттой выберем, какой из Волчьих сыновей нас достоин.

— Так вы нам поможете? — Тоненький голосок Николетты разнесся по оглушающей тишине.

— Если леди Жермена и леди Элори задержатся, то упустят свои шансы выиграть это испытание.

— Возможно, мы могли бы… — Жермена смотрела прямо на Аглаю и, кажется, хотела помочь.

— Нет, леди Жермена. Тогда мы точно проиграем. У нас есть шанс на победу. Эти люди… в надежных руках княжны.

Аглая не могла не заметить такую откровенную шпильку. Похоже, маленькая мерзавка осмелела. Она начинала понимать Аглаиду. В этом мире принимали только три вещи: силу, власть и жесткость. Все остальное считалось слабостью и недостатком. Что ж, ей к этому не привыкать.

— Идемте. Нам нужно торопиться. — Элори поспешила прочь. Жермена и оборотень, молча, последовали за ней.

Аглая повернулась к Николетте:

— Вы тоже можете идти, леди Николетта. У вас есть хорошие шансы на победу. Йелек прав — нужно пройти испытание.

— А как же вы? Вам ведь тоже нужно. И госпожа Берта с господином Бертраном? Мы не можем оставить их.

Аглая улыбнулась:

— Я вообще не должна была участвовать. И я не собираюсь выходить замуж, соревнуясь в перетаскивании песка. Я самая неподходящая жена для Волчьего сына. — Она повернулась к старикам. — А вы не переживайте. Все, что сможем отнести, мы отнесем. А как только окажемся в крепости, я пришлю сюда стражников, и она заберут остальное.

Зеленые глаза старика сверкнули неестественной зеленью, и в душу Аглаи закралось нехорошее подозрение. Бертран смотрел на нее с неожиданным уважением. Берта благодарно улыбнулась, но не успела ничего сказать. Ее опередила Николетта.

— Ну вот еще чего! Я тоже с вами иду. Потом буду всем хвастать, что спасла едва не сорванную Ночь Личин. Как же праздник и без масок?! А вы Йелек, можете отправляться к… к остальным и сообщить, что мы с леди Аглаидой выбыли из испытания.

Йелек не выглядел ни огорченным, ни разозленным. Наоборот, он словно бы успокоился и расслабился. Такая смена настроения Аглаю удивляла.

— Я не посыльный, леди Николетта. Я — ваша охрана. — Он вздохнул. — И, видимо, еще и носильщик.

— О, чудесно! Тогда самые тяжелые мешки несете вы.

Аглая удивилась той легкости, которую ощутила. Она не хотела, чтобы из-за ее решения страдала Николетта. Она казалась милой и доброй девушкой. Вполне достойной выиграть сказочный подарок, который им обещали. Но Николетта, кажется, была счастлива. Аглая не видела фальши и наигранности. Хотя, последние дни показали, что она совершенно не разбирается в людях.

Она взялась за один из мешков и едва не застонала.

— Вы что, камней сюда натолкали?

Берта совсем по-девчачьи хихикнула и подмигнула:

— Да.

— Позвольте. — Бертран отобрал у нее мешок. — Тяжести несем мы с господином Йелеком. А вы с юной леди и моей старушкой возьмите все, что осталось.

Они быстро распределили мешки, которых оказалось не так и много.

Шутя и подзадоривая друг друга неожиданно веселой компанией они двинулись обратно крепость. У Аглаи как будто груз с души упал. Она еще никогда не чувствовала себя так спокойно. Словно и вправду возвращалась домой.

Даже с поклажей дойти оказалось легко. Лишь у ворот крепости Аглая начала ощущать усталость. Она была возбуждена завязавшимся в дороге разговором и почти не ощущала, как ноют ноги и слегка тянет боль в натруженных руках.