школы и ждать, пока я не приду в школу на следующий день, чтобы посмотреть, пережила ли она ночь!

Глаза моей матери наполнились слезами, когда она спросила: — А ее брат? Даррен?

Расстроенный, я сделал глоток кофе, прежде чем ответить. — Он ничего о них не знает, — выпалил я. — Его не было много лет. Он заботится только об интересах своей матери, а не о детях. Джоуи ему не доверяет, и я тоже.

Тогда мама и папа посмотрели друг на друга, и я почувствовал, что меня исключили из частной дискуссии, которая проходила без слов. — О чем вы думаете? — Встревоженно спросил я. — Вы можете что-нибудь сделать?

Папа тяжело вздохнул. — Что ты хочешь, чтобы мы сделали, сынок?

— Я хочу, чтобы ты прижал этого ублюдка к стене, — сказал я ему. — Я хочу справедливости для этих детей. Я хочу справедливости для моей девушки. Недостаточно того, что он может уйти от этого, когда они не могут. — Я повернулся к своей матери. — Они в полном дерьме, ма. Он их разбил!

Оба моих родителя молчали так долго, что я перестал надеяться на то, что они ответят мне. — Забудьте об этом, — прорычал я, швыряя свою чашку в раковину. — Мне не следовало беспокоиться.

Направляясь к коридору, я остановился как вкопанный, когда заговорила мама. — Мы сделаем все, что сможем, Джонни.

Я повернулся, чтобы посмотреть на них. — Что это значит?

— Это значит, что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь, — спокойно объяснил папа, положив свою руку поверх маминой. — А теперь иди наверх и постарайся поспать пару часов перед школой.

Чувствуя себя подавленным, я направился обратно наверх, в свою комнату, с поникшими плечами и скрутившим живот узлом. На улице пели птицы, когда я вернулся в свою комнату и присел на край кровати, чтобы посмотреть в окно на темное небо. Схватив телефон с прикроватного шкафчика, я открыл его и пролистал свои сообщения, читая и перечитывая каждое сообщение, которое она мне прислала, пока не довел себя до полусумасшедшего состояния. — К черту все, — пробормотал я себе под нос, открывая свою телефонную книгу и вызывая ее контакт. Я уже держал палец на кнопке вызова, когда телефон завибрировал у меня в руке, сигнализируя о входящем звонке от Шэннон.

С бешено колотящимся сердцем я нажал "Принять" и поднес телефон к уху. — Шэн?

— Привет, Джонни, — раздался ее приглушенный голос на другом конце провода. — Я тебя разбудила?

— Нет, я не спал, — ответил я, прерывисто дыша. — Ты в порядке?

— Я в порядке, — прошептала она, и я почувствовал, как мои плечи опустились от облегчения. — Я просто…

— Ты просто что, Шэн?

— Я хотела услышать твой голос, — хрипло призналась она. — Это странно?

— Ну, если это так, то я тоже чудак. — Откинувшись на спинку кровати, я заложил руку за голову. — Потому что я как раз собирался тебе звонить.

Она тяжело выдохнула в трубку. — Правда?

— Правда, — хрипло подтвердил я. — Я думал о тебе всю ночь.

— Я тоже, — ответила она. — Я имею в виду тебя, — поспешила она поправиться. — Я думала о тебе всю ночь, а не о себе.

— Я знаю, что ты имела в виду, — сказал я ей, улыбаясь про себя ее милой словесной ошибке. Ты уже встаешь? Это всего лишь… — Вытянув шею, я проверил время на будильнике, прежде чем сказать: — Без четверти пять.

— Я подумала, что ты, возможно, собираешься в спортзал, — прошептала она. — Я был… ну, я собиралась спросить тебя, могу ли я приехать и просто подождать в машине?

По моему позвоночнику поползла струйка беспокойства. — Что происходит, детка?

— Ничего.

— Шэн…

Она резко выдохнула. — Мне страшно.

Я выпрямился. — Хочешь, я приеду и заберу тебя сейчас?

— Нет, нет, нет, — поспешила сказать она приглушенным тоном. — Все в порядке. Я просто нервничаю. — Она сделала еще один прерывистый вдох, прежде чем сказать: — Ты можешь оставаться со мной на связи? Тебе не обязательно говорить. Я просто… я чувствую себя лучше, когда знаю, что ты рядом.

Закрыв глаза, я плюхнулся обратно и проглотил яростное рычание. — Конечно, — сумел сказать я вместо этого, сохраняя свой мягкий тон. Устраиваясь поудобнее под одеялом, я прошептал: — Я рядом, детка.

48

ПОПАЛСЯ

ШЭННОН

Мой отец уже неделю не проходил курс лечения, и у меня были проблемы со сном. Каждый раз, когда я засыпала ночью, меня бомбардировали кошмары, настолько пугающие, что я резко просыпалась и проводила остаток ночи в вызванном паникой безумии, с телом в состоянии повышенной боевой готовности, ожидая звука поворачивающегося в замке ключа. Оно еще не пришло, но это не означало, что его не будет. Это было самой страшной частью всего происходящего: знать, что наше будущее зависит от того, подчинится ли наш отец запретительному приказу, а наша мать сохранит свою решимость. Я не была настолько наивна, чтобы возлагать большие надежды ни на то, ни на другое.

Отогнав все мысли об отце на задний план, я сосредоточилась на настоящем. На мальчике, сидящем на поросшем травой краю поля рядом со мной. Отгораживаясь от остального мира, я полностью сосредоточилась на своем парне.

Мне было трудно понять, почему парень в положении Джонни, которому все шло на пользу, так охотно прикрепил свой парус к моей поврежденной мачте. Но он это сделал. И каждый день, прошедший с тех пор, становился терпимым, потому что у меня был он.

Когда Джоуи и Даррен ссорились дома, я блокировала это.

Когда мама впала в ступор за кухонным столом, я пронеслась мимо.

Когда страх перед возвращением моего отца угрожал довести меня до панической атаки, я отвлекла себя, отправив ему сообщение с вопросом о домашнем задании.

Я обнаружила, что могу делать все это сейчас, потому что знала, что мне есть на что смотреть вперед. Он стал безопасным местом, где я могла ослабить свою защиту. Я не была все время сосредоточена на своей семье. Я не зацикливалась на негативе, потому что у меня была лучшая версия позитива в виде моего парня. Этот дом стал для меня временной остановкой. Это была не та камера, в которой я проводила большую часть своего бодрствования. Это было средство для достижения цели. Место, где я могла приклонить голову ночью. Потому что утром, когда я проснулась, я знала, что меня ждет лучшее.

Так намного лучше.

Я знала, что это звучит пафосно, но для меня, человека, у которого никогда не было никого, кроме Джоуи, это было ошеломляюще. Впервые