Если все пройдет хорошо и не случится проволочек с проверками, я смогу въехать в нее уже через пару дней.

И тогда, пожалуй, исполню еще одну свою мечту — заведу пару котов.

Размером с бегемотов, мейнкунов с длинными кисточками на ушах.

И тогда мне будет ради кого возвращаться домой.

— Знаешь, у Миши есть очень милый приятель… — как бы между прочим говорит Юлиана. — Ему, конечно, уже за тридцать, но он очень славный.

— Ты заделалась свахой? — не прячу веселую улыбку. — Я решила выйти замуж за работу. И даже отхватила на распродаже Синие чулки.

— Алиса, так нельзя… — Юлиана отставляет в сторону стаканчик с кофе, и я мысленно прошу все силы Вселенной сделать так, чтобы пытка «тебе нужны отношения» продлилась не дольше минуты. — Уже сколько времени прошло, сколько можно убиваться?

— Да я вроде бодра и весела, на труп пока не похожа. — Опираюсь на отставленные за спину руки и запрокидываю голову, воображая, будто нежусь на солнышке где-то на пляже Сейшел, а не сижу на полу в холодном и снежном русском декабре. — И, прости, но с некоторых пор у меня стойкая аллергия на словосочетание «милый парень».

— Но он правда милый. Послушай! — Юлиана садится на колени, и я нехотя открываю один глаз. — Работает генеральным директором в одной строительной фирме, был женат, но развелся пару лет назад, жене оставил квартиру, но у самого есть жилье почти в центре Москвы.

Она делает характерное движение бровями.

— А еще он готовит блинчики и играет на гитаре, — добавляю без особого интереса.

— Нет, но занимается спортом, не курит и не пьет.

— Он — священник? — не могу удержаться от замечания.

А про себя добавляю: «Не хочу мужика, который изредка не будет дымить и пахнуть табачной горчинкой».

И если без татух — тоже не хочу.

Никого не хочу.

— Он просто хороший достойный мужчина, — не унимается Юлиана. Достает телефон, листает что-то и сует мне под нос открытую в инстаграме страницу. — Оцени сама.

Честно говоря, посмотреть есть на что.

Пресс, руки, длинные ноги, умеренная растительность на всем этом.

Татуировок действительно нет. Зато есть костюмы, рубашки, туфли и, традиционно, все это перемешано фотографиями за рулем, селфи из спортзала, застольными посиделками с друзьями (все очень прилично) и снимками «о буднях».

И сам Костя — очень даже, как принято говорить, «зачет». Улыбка симпатичная, глаза красивые, волосы темные. Наверное, бывшая кусает локти, что потеряла такое сокровище.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Все так идеально, что даже странно.

— Его бывшая была фотографом, — поясняет Юлиана. Улыбается до ушей, определенно довольная моей реакцией на потенциального жениха.

Мне это ни о чем не говорит.

— Мы празднуем в «Лагуне»: я, Миша, пара Мишиных приятелей, Костя, Костина сестра и несколько моих подруг. Сняли на ночь целый зал, так что никто не помешает.

Я прикидываю, что с открытой веранды этого модного и дорого ресторана отличный вид на главную елку страны. И что у меня действительно нет никаких планов.

Так что…

— Ты всегда сможешь уйти, — продолжает искушать подруга и я, в конце концов, соглашаюсь.

— Только чур не сватать мне Костю, хорошо? Я… Ну в общем, ты сама понимаешь…

— Я понимаю, что в твоем возрасте женщина не должна вести монашеский образ жизни только потому, что пару раз оступилась. И еще есть знаки судьбы, которые говорят, что, если ты одинока и у твоей подруги есть на примете одинокий симпатичный мужчина — это не просто так.

Может быть.

Только единственная причина, по которой я соглашаюсь на все это, совсем не в милом Косте и не в его идеально отглаженных рубашках.

Просто, скорее всего, одной дома мне будет еще хуже, чем в компании незнакомых людей.

[1] Калавера (исп. calavera — «череп») — мексиканский символ Дня мертвых. Это слово может означать целый ряд изделий, ассоциированных с праздником

[2] День мёртвых (исп. El Día de Muertos) — праздник, посвящённый памяти умерших, проходящий ежегодно 1 и 2 ноября в Мексике, Гватемале, Никарагуа, Гондурасе, Сальвадоре. По поверью, в эти дни души умерших родственников посещают родной дом



На Новогоднюю вечеринку есть повод нарядиться даже у добровольной монахини.

То есть — мне.

Тем более, что платье, которое я купила не на распродаже, а за очень приличные деньги, как раз соответствует поводу: длинное, из очень мягкой и тонкой шерсти, с открытой до самой талии спиной и длинными рукавами. Длина — максимально в пол, так что не отказываю себе в удовольствии одеть высокий каблук и делаю высокую прическу с красивым гребнем из оленьего рога и перламутра.

Одно жалко — когда покупала, на моих костях было больше на пару кило, и теперь в области бедер все это выглядит… ну не то, чтобы секс, если сравнивать с модными тенденциями на круглую попу, оттопыренную настолько, что можно ставить стакан.

Но хоть выспалась немного и нет кругов под глазами!

Так что, как бы там ни было, а я — красотка. И даже худоба и покатившаяся под откос личная жизнь не изменят этой моей уверенности в себе.

К ресторану приезжаю немного с опозданием — несмотря на подготовку к бою курантов, народ как будто только в десять часов решил выйти из офисов, так что столпотворение на дорогах совсем не по-праздничному большое.

На всякий случай привожу с собой целую коробку имбирного печенья в виде елок, елочных игрушек, сахарных палочек и Дедов Морозов. К празднику решили организовать в продажу вот такие подарочные сеты, и они разлетелись просто как горячие пирожки. Думаю, и моя коробка не будет лишней на богато заказанном столе.

Меня встречает официант, проводит до закрытого зала — и мне даже жаль парня, когда он со вздохом желает хорошо провести время.

Юлиана выбегает мне навстречу, как будто это ее личный ресторан, и она тут хозяйка.