Как и предсказывал Джерри, все высыпали из дома. Слышались взволнованные голоса, звук бегущих ног. Он считал фигуры в белых простынях, торопившиеся по тропе к винограднику.

— Просто конфетка. Теперь вперед, — шепнул он. — Веди меня.

Она рассказала, где находится спальня Софии, но Джерри хотел, чтобы Рене шла первой. Она могла ошибиться. Она говорила, что как-то уже была в комнате Софии, однако Джерри не вполне ей доверял.

Он боялся включать свет, но был уверен, что хватит и фонарика. Нужно было всего ничего: сунуть сверток в шкаф, где его найдут даже идиоты-полицейские.

Он шел за Рене по ступеням террасы и оглядывался. На фоне ночного неба виднелись языки золотого и ярко-оранжевого пламени. Великолепное зрелище. Испуганные люди слетались к нему, как бабочки на огонь.

Конечно, пожар потушат, но не скоро. Пройдет время, пока они пораскинут мозгами и поймут, что вода отключена. А до тех пор будут беспомощно наблюдать за тем, как взрываются драгоценные бутылки, уничтожается оборудование и все их традиции сгорают к чертовой матери.

Значит, у него кишка тонка самому сделать грязную работу? Он осторожно сжал руку в кулак и разжал ее. Время от времени рука еще побаливала. Ничего, посмотрим, что вы запоете наутро.

— Джерри, ради бога! — прошипела Рене с наружной галереи, куда выходили двери спальни Софии. — Это не аттракцион для туристов! Ты сам говорил, что нужно торопиться!

— Дорогая, время для наслаждения найдется всегда. — Он вразвалку подошел к застекленной двери. — Ты уверена, что это ее комната?

— Да, уверена.

— Тогда с богом. — Он толчком открыл дверь, вошел внутрь, с наслаждением вдохнул знакомый аромат… Но тут в противоположную дверь влетела София и щелкнула выключателем.

Внезапный свет ошеломил Джерри и заставил его окаменеть. Не успел Деморне прийти в себя, как на него набросилась разъяренная женщина, весившая шестьдесят килограммов.

Слепой гнев швырнул ее вперед. Когда София вонзила в него зубы, ее глаза застлала кровавая пелена. В голове осталась только одна мысль: причинить ему боль, чудовищную боль. А когда он взвыл, ярость затопила ее, как лава.

Деморне ударил ее в скулу, но она этого даже не заметила. Она целилась в его глаза. Острые ногти, только что покрытые лаком кровавого цвета, полоснули щеку Джерри, как зубья грабель.

Боль была страшной. Пытаясь освободиться, Джерри толкнул ее на громко вскрикнувшую Рене. Он ощущал запах собственной крови. Это было невыносимо. Она нарушила все его планы. Непростительно. Пока София поднималась, собираясь снова броситься на него, Джерри выхватил из сумки пистолет и положил мокрый от пота палец на спусковой крючок.

Он чуть не выстрелил. Достаточно было одного движения дрожащего пальца. София вздрогнула, остановилась. Гнев, горевший в ее глазах, сменился потрясением и страхом.

«Наконец-то, — подумал он. — Лицом к лицу». Теперь ему мало было просто выжить. Он ждал удовлетворения, полной сатисфакции. Теперь эта сучка заплатит ему за все.

— Ну вот. Интересно, не правда ли? София, тебе следовало убежать вместе с другими. Но, похоже, судьба велела тебе умереть так же, как умер твой никчемный папаша. Получив пулю в сердце.

— Джерри, нам нужно выбираться отсюда! Уходим! — Рене с трудом поднялась на ноги и уставилась на пистолет. — О боже! Что ты делаешь? Ты не можешь застрелить ее!

— Да? — «Еще как могу, — подумал Джерри. — И глазом не моргну». Это было настоящее открытие. — А почему нет?

— Это безумие. Это убийство. Я не желаю участвовать в убийстве. Я ухожу. Ухожу немедленно. Дай мне ключи от машины. Дай ключи, черт побери!

— Заткнись, шлюха, — хладнокровно сказал он и с силой ударил Рене рукояткой пистолета в висок. Когда женщина упала как подкошенная, Джерри даже не обернулся. Он не сводил глаз с Софии.

— Согласен, она была надоедливой. Но полезной. И это великолепно. София, ты сможешь оценить всю прелесть замысла. Именно Рене устроила пожар. Она давно имела на тебя зуб. Несколько дней назад она пошла к копам и попыталась убедить их, что ты убила своего отца. А сегодня вечером приехала сюда, подожгла винодельню и подбросила в твою спальню вещь, которая должна была стать уликой. Ты застала ее, вы боролись, пистолет выстрелил. Кстати говоря, — добавил он, — из этого пистолета стреляли в Дэвида Каттера. Я распорядился, чтобы его прислали мне. Думаю, ты по достоинству оценишь мою предусмотрительность. Ты умрешь, а вину за это взвалят на нее. Очень Удобно.

— Почему?

— Потому что никто не может оскорбить меня безнаказанно. Вы, Джамбелли, думали, что это сойдет вам с рук, но теперь останетесь ни с чем.

— Из-за моего отца? — За спиной Джерри разгоралось ярко-оранжевое сияние. — Из-за того, что мой отец причинил тебе неприятности?

— Неприятности? Он украл у меня жену, гордость и жизнь. А что потеряли вы? Ничего. Но теперь мы посчитаемся. Я вернул свое с лихвой. Я был бы удовлетворен, если бы разрушил ваше дело, но смерть лучше. Ты — ключевая фигура. Тереза уже стара. У твоей матери не хватит мозгов, чтобы восстановить компанию. Без тебя умрет сердце и мозг Джамбелли. Твой отец был шантажистом, лжецом и мошенником.

— Да, он такой. — «Никто не придет сюда, — подумала она. — Никто не прибежит с пожара спасать меня. Я встречу смерть одна». — Но ты тоже шантажист, лжец и мошенник. И еще хуже.

— Если бы у меня было время, мы бы поспорили. Но увы… — Он поднял пистолет немного повыше. — Ciao, bella.

— Vai a fartifottere[5], — ровно ответила ему София. Она хотела закрыть глаза, вспомнить молитву или образ, который можно было бы унести с собой. Но продолжала держать их открытыми. И ждать. Когда раздался выстрел, она отшатнулась. И увидела, как из маленькой дырочки на рубашке Джерри брызнула кровь.

Лицо Деморне исказилось от изумления. Следующий выстрел отбросил его в сторону. Он рухнул на пол. Стоявшая в дверях Элен опустила пистолет.

— О боже… О господи… Тетя Элен. — Ее не держали ноги. София доковыляла до кровати и села на нее. — Он хотел убить меня.

— Знаю. — Элен медленно вошла в комнату и тяжело опустилась на кровать рядом с Софией. — Я вернулась сказать, что пришли мужчины. Я видела…

— Он хотел убить меня. Так же, как убил моего отца.

— Нет, милая. Он не убивал твоего отца. Это сделала я. Я, — повторила она и уронила пистолет на пол. — Мне очень жаль.

— Нет. Ты сошла с ума…

— Я воспользовалась этим пистолетом. Он принадлежал моему отцу. И никогда не был зарегистрирован. Не знаю, почему я взяла его с собой в ту ночь. Сомневаюсь, что я собиралась убивать его. Я… вообще ни о чем не думала. Он хотел денег. Снова. Этому не было конца.

— О чем ты говоришь? — София обхватила себя за плечи. Она ощущала запах пороха и смерти. — О чем ты говоришь?