– Месяц назад было двадцать тысяч. Сейчас уже меньше, полагаю.

– Небось всякий сброд? Парии, факиры, брамины… Те еще воины.

– Есть и раджпуты.

– Ничего у меня большая армия. Рани и махараджа скоро вернут себе империю.

Кампур велел спешиться четверым всадникам и передать коней Каммамури и его людям.

– В седла, друзья! – сказал старый воин. – Нужно поскорее дать решающее сражение упрямцу Синдхии.

В этот момент купол и парапет с грохотом рухнули, подняв тучу искр.

– О Шива! – воскликнул раджпут, помогая гуру залезть на коня. – Задержись горцы хоть на четверть часа, мы были бы мертвы.

Из глубины леса прогремели выстрелы.

– Никак не успокоятся? – проворчал Кампур, которому не терпелось поскорее вернуться к рани. – Имеют наглость бросать нам вызов? Пусть сто человек останутся здесь и разберутся с ними. Остальные – за мной.

Из зарослей мадуки появилось несколько десятков всадников с еще дымившимися ружьями.

– Они бежали или вы их прикончили? – спросил старый горец.

– Десять или двенадцать мертвы, господин, – ответил командир маленького отряда. – Остальным удалось уйти через водопад. Для коней там опасно.

– Возьми еще пятьдесят человек и побудь здесь. Если негодяи вернутся, пристрели их как бешеных собак. В путь!

Сотня всадников расположилась у руин догорающей башни, а четыреста под предводительством Кампура поскакали обратно. Миновав заросли, они выехали на широкую дорогу. Всю ее, сколько хватал глаз, заполняло огромное войско: внушительного вида длиннобородые воины с ружьями, тяжелыми саблями и двуствольными пистолями. Это и была армия, собранная Кампуром для войны с безумным раджой.

Всадники расступились перед военачальником, и вскоре маратха увидел принцессу Ассама. Ее охраняли пятьдесят человек, настоящие витязи. Прекрасная рани в голубом шелковом сари восседала на белой лошади.

– Каммамури! – воскликнула Сурама. – Скажи мне скорее, как мой муж?

– Госпожа, я уверен, с ним все хорошо. Он держит оборону вместе с Сандоканом и Малайскими Тигрятами.

– Они не умрут с голоду?

– Что вы! У них есть кони и слоны. А для защиты – отличные пулеметы.

– Правда ли, что в лагере Синдхии бушует холера?

– Один друг Сандокана привез из Малайзии бутыли с возбудителями этой смертельной болезни и разбил их подле шатра раджи.

– Не заразятся ли холерой мои воины?

– Этот знаменитый табиб, голландский доктор, умеет лечить подобные болезни.

Рани посмотрела на Кампура, потом перевела глаза на его сына, крепкого, точно скала, и прекрасно вооруженного юношу, и кивнула.

Между тем туман рассеялся, и над джунглями взошла луна. На юге продолжала пылать и рушиться башня, дымя и плюясь искрами.

– Когда мы приедем в Гувахати? – спросила Сурама у маратхи, державшего повод ее белой кобылы.

– На рассвете.

– Ты уверен, что у раджи нет хороших воинов?

– Госпожа, его войско состоит в основном из бандитов, привыкших орудовать ножами и дубинами на большой дороге, а не настоящим оружием. А где маленький Соарес?

– Я оставила его в горах с кормилицей. Там он в безопасности.

– Едем, – сказал Кампур, едва сдерживая своего коня, черного как ночь. – Последний рывок, и мы разметаем войско Синдхии так, что даже раджпуты не успеют опомниться.

– Едем, – кивнул рани. – Спасем махараджу и Малайского Тигра.

Хрипло пропели трубы, и войско пришло в движение. Кони поскакали к Гувахати, туда, где держали оборону Янес и его товарищи.

Глава 19

Решающее сражение

– Опять переговорщик? Гоните его в шею! – рявкнул Сандокан, которые сутки карауливший на бруствере. – Еще холеру нам занесет. Эй, там! Стреляйте!

– Погоди-ка. – Янес вскочил на ноги. – Вдруг это Килтар? Не хотелось бы убить человека, оказавшего нам столько услуг.

– Знаешь, кажется, ты прав, это действительно он, – присмотревшись, кивнул Тремаль-Наик, лежавший на груде листьев и попыхивавший трубкой.

– А хоть бы и Килтар, – буркнул Сандокан. – Холера есть холера.

– Может, Синдхия хочет сообщить что-нибудь важное? – предположил Янес.

– Что ты еще не слышал, братец? «Сдавайтесь, или мы вас уничтожим»?

– И «отдайте казну», – хохотнул Тремаль-Наик. – Синдхия спит и видит, как бы заграбастать сокровища рани.

– Поиздержался небось, – сказал Янес. – Двадцатитысячное войско обходится дорого, пусть даже париев и факиров можно кормить рисом и сушеной рыбой с бананами. Все равно, пропустите Килтара.

– Янес, он приходит уже в четвертый раз. – Сандокан, судя по всему, пребывал в дурном расположении духа. – Пора бы нам щелкнуть раджу по носу.

– Все же Килтар – его первый министр.

– Этот министр дрожит как овечий хвост. Не хотел бы я оказаться на его месте. Вот увидите, однажды раджа прикажет своим слонам его растоптать.

– Моим слонам, дружище, моим, – педантично поправил Сандокана Янес. – Ладно, пойдем. И пусть голландец что-нибудь сделает, чтобы холера не перекинулась и на нас.

Видя, что командиры направились к отрогу скалы, даяки, малайцы и горцы заняли места у пулеметов, чтобы враг не застал их врасплох. Двадцать тысяч человек, пусть даже прореженных холерой, – это не шутки.

Килтар, тот самый брамин, которому Янес однажды даровал жизнь, медленно взбирался по склону, опираясь на пику с белой тряпкой. Под холмом, примерно в тысяче шагов, выстроились шеренги солдат, готовых вступить в бой для защиты парламентера.

– Что нового поведает нам господин министр? – насмешливо крикнул Янес и кивком велел брамину остановиться. – Поговорить мы можем и на расстоянии. Микробы не блохи, не допрыгнут.

– Меня прислал хозяин. – Килтар встал у камня, воткнув пику в землю.

– А папиросы ты принес? Я же предупреждал, что без курева у меня портится настроение.

– У нас осталась лишь вонючая махорка, господин. Весь хороший табак скурил раджа.

– Раджа, говоришь? И чего именно он раджа? Чем он правит? Бенгалией, Гузератом или Коромандельским побережьем?[69]

– Он утверждает, что правит Ассамом.

– Ах, он утверждает! Синдхия еще нас не победил, а на подходе – горцы Садии. Многие тысячи отборных всадников скоро обрушатся на его лагерь.

– Собственно говоря, я и пришел для того, чтобы известить вас о приближении подмоги. Нам донесли, что войско рани уже на полпути к столице.

– К столице. – Янес не сдержался и прыснул. – Столицу предстоит отстраивать заново.

– Ничего, вернешь себе империю, принц, и велишь возвести город краше прежнего. У вас с женой нет недостатка в деньгах.

– Ближе к делу. Зачем ты явился? Малайский Тигр уже зуб на тебя точит.

– Я пришел как парламентер. Парламентер и друг.

– Хорошо, хорошо, только держись подальше. Холера пока нас щадит, и нам совсем не улыбается заразиться. Особенно накануне решающей битвы. Что там вояки Синдхии? Мрут?

– За несколько дней умерло тысяч пять.

– А сам Синдхия?

– Пребывает в отменном здравии. По-прежнему надеется захватить Ассам, а заодно красавицу-рани.

– Что?! Мою жену? – возмутился Янес.

– И еще