– А как же дед? – толкает наш двухметровый независимый упрямец. Я охаю от возмущения и вскидываю на Сашку сердитый взгляд. Который он, конечно же, игнорирует. – Ты вправе устраивать свою жизнь.

Воспользовавшись тем, что Людмила Владимировна отворачивается, впервые в жизни грожу Георгиеву кулаком. Это, по крайней мере, заставляет его опешить.

– Тимофей Илларионович скоро выходит на пенсию и планирует перебраться к нам, в Одессу, – замечаю я.

Когда Сашкины брови сердито сталкиваются на переносице, только улыбаюсь.

– Но это не значит, что мы будем жить вместе, – добавляет Людмила Владимировна. – Не переживай. Я не допущу, чтобы на нашу семью легло пятно…

– Мама, – останавливает ее Саша резковато. Но не тон заставляет нас стремительно обратить на него все свое внимание. Дело в том, что после перемирия мы этого обращения еще не слышали. – Какое еще пятно, мам? Нас всех уже вывернуло перед обществом наизнанку! События на яхте во время той чертовой свадьбы, перестрелка и пожар на заводе, развал в верхушке правления и аресты! Я сам после огнестрельного, моя фиктивная жена в гробу, отец в тюрьме на пожизненном, бывший тесть там же на нарах… Думаешь, осталось еще место для пятен?! Живи уже, наконец, как тебе того хочется, а не с оглядкой на какую-то там репутацию! Ведь на самом деле всем срать. День-два поговорят и к концу недели забудут! Живи, мама. Просто, блядь, живи.

После этой пылкой речи, которая приводит в растерянность не только Людмилу Владимировну, но и самого «спикера», воцаряется гробовая тишина. И я, что становится уже привычкой, спешу сбавить напряжение.

– Как же ты прав, – поддерживая, быстро оказываюсь между ним и матерью. Беру обоих под руки и тем самым сближаю. – Мы, как и сказал Саша, за то, чтобы вы, мама, были счастливы, – подытоживаю, глядя на Людмилу Владимировну. – А сейчас… Давайте садиться за стол!

За обедом, к счастью, никаких острых ситуаций не возникает. Напротив, мне кажется, что и Саша, и его мама выглядят спокойнее, чем всегда. Пару раз, когда заходят разговоры о свадебном торжестве, я даже ловлю их на том, что они улыбаются.

А потом… Мы с моим темным принцем остаемся одни, и весь мир снова принадлежит лишь нам двоим.

Я сижу на краю кровати. Обдумывая несколько последних насыщенных часов, пребываю в некоторой прострации. Пока из ванной не выходит Георгиев.

Мой взгляд тотчас устремляется к нему.

Не скрывая удовольствия, принимаюсь рассматривать своего любимого мужчину. Его сильное и красивое тело – литые мускулы, смуглую кожу и общую идеальность пропорций. А также очертания того совершенного, большого и неутомимого органа, завораживающую мощь которого сейчас скрывают белые плавки Саши.

Мне нравится в нем абсолютно все. Я больше чем уверена, что я никогда не растеряю внутреннего трепета и восхищения, которые возникают каждый раз, когда Георгиев оказывается передо мной без одежды.

Он это, конечно же, видит. Краешком губ усмехается. А глазами уже меня трахает. Вспоминаю, что надела тот самый комплект белья, который успела ему разрекламировать, когда Саша останавливается передо мной и, наклоняясь, чтобы поцеловать, находит ладонью сжатую корсетом грудь.

– Мм-м… – слышу я сдавленный грудной, чисто мужской стон в тот миг, когда наши влажные языки встречаются.

Чувственное скольжение, мягкая сцепка губами, тихое и сладкое причмокивание. А после – глаза в глаза, и по спальне расходятся рваные вздохи.

– Напомни, о чем ты там вчера говорил? – шепчу я, вспоминая своего неугомонного страстного принца в бреду.

Он выпрямляется, не разрывая будоражащего зрительного контакта – снизу вверх, покровительственно, пошло, жадно. Руки оттягивают плавки и неторопливо скатывают их вниз по бедрам. На обозрение выставляется главный герой надвигающихся развратных событий. Он прямо перед моим лицом, я уже чувствую его возбуждающий пряный аромат и не могу не оценить визуально.

«Я так люблю твой член…»

Это ведь чистейшая правда. И сейчас мне наконец-то плевать, что подумают другие. Даже если это, так уж получилось, услышала мать, которая видела этот прекрасный член, когда он еще был младенческим отростком размером с мизинец.

Теперь он мой. Как и весь Сашка. И мне не стыдно его любить. Во всех смыслах, которые делают наш союз счастливее, ближе и крепче.

– Хочу твой рот, – повторяет Георгиев то, что я и хотела услышать.

Со вздохом прихватываю бархатную твердость пальцами и сразу же ощущаю всю ее тяжесть. Облизываю губы, когда во рту происходит повышенная выработка слюны. Смотрю на него и растягиваю удовольствие, которое уже ощущается фантастически приятным. Медлю до тех пор, пока желание взять этот прекрасный член в рот не становится невыносимым. Тогда сжимаю бедра и, прикрывая на миг глаза, подаюсь вперед. Горячая толщина мягко проскальзывает через мои губы в рот, и рецепторы взрывает знакомый безумно-распаляющий, ни на что не похожий божественный вкус моего мужчины.

Напрягая мышцы, Георгиев задерживает дыхание. Пожирает меня взглядом. Скользит ладонью на затылок. Стягивает волосы в хвост и толкает мою голову к себе. Успеваю расслабить горло, поэтому неприятного дискомфорта, когда головка упирается в заднюю стенку, не ощущаю. Моргая, тяну носом воздух и слышу Сашкин хриплый стон.

Из члена выскальзывает совсем небольшая порция предэякулята, но этого хватает, чтобы я почувствовала его концентрированный солоновато-терпкий вкус и в горле, и на своем языке. Пока Георгиев не достает член и не вытирает его о мою щеку, оставляя следы еще и там. Елозя головкой мне по губам, пьянит порочным взглядом.

– Пососи мне… – обращается с очередной одуряющей просьбой. – Пососи, как тебе самой хочется…

И я, конечно же, сосу. Активно и самозабвенно. Потому как Саша верно заметил – сама этого хочу.

В какой-то момент для удобства соскальзываю с края кровати на пол и становлюсь перед ним на колени. Глажу ладонями напряженные мускулистые бедра, бугристый пресс и каменные ягодицы. Осторожно и нежно касаюсь пальцами яичек. Но Саша практически сразу же заставляет собрать их в кулак и сжать крепче.

– Блядь… Да, Соня… В тебе так горячо… Соси мне, малыш… Соси еще… Не останавливайся… Блядь, пожалуйста, не останавливайся…

Какое там останавливаться? У меня и в мыслях такого нет. С его разгоряченного члена уже буквально капает из-за моей слюны, но даже когда есть необходимость отдышаться, я стараюсь делать это через нос и продолжаю ласкать его твердость хотя бы языком.

– Я схожу с ума от твоего запаха… От твоего вкуса… Я люблю тебя…