Согласно приказу, в ходе операции французские войска должны «быть готовыми постепенно установить контроль над всей территорией страны хуту в направлении Кигали и на юг к Ньянзе и Бутаре и разместиться в местах концентрации , чтобы защитить этих людей>». Такая нечеткость в определении зоны действий отражала не только осторожность Парижа по поводу возможного изменения военной ситуации в Руанде, но и разногласия в верхах между сторонниками ограниченной (Балладюр, Леотар) и приверженцами расширенной операции (Миттеран, Жюппе, Кено). «Президент Миттеран, – утверждал близкий к правящим кругам депутат Бернар Дебре, – хотел, чтобы эта операция распространялась на всю Руанду, чтобы остановить резню и восстановить демократию, так, как он ее представлял, “после, конечно, наказания виновных”». В итоге пришли к компромиссу: для военно-гуманитарной миссии отводилась «только часть руандийской территории»[1571]. Но должна ли эта часть включать всю правительственную зону, в том числе и столицу? По свидетельству Кено, существовал проект высадки французских войск в Кигали, «который позволил бы владеть аэропортом в самом сердце Руанды, но он был быстро отвергнут, учитывая неопределенность позиции РПФ»[1572]. По данным же «Human rights watch», причиной отказа от этого проекта стало негативное отношение к нему Даллэра, который категорически заявил 17 июня Бернару Кушнеру, прибывшему в Кигали в качестве неофициального эмиссара Миттерана: «Нет, черт побери! Я не хочу видеть здесь ни одного француза»[1573].

Французский корпус насчитывал 2550 человек под командованием бригадного генерала Жан-Клода Лафуркада. В его состав были включены подразделения КСО (около 300 человек)[1574], а также Иностранного легиона, морской пехоты и парашютистов. Среди офицеров, назначенных в экспедицию, были бывшие военные советники при правительстве Хабьяриманы, в том числе полковник Дидье Тибо (Тозэн), который руководил в феврале 1993 г. операцией «Химера»[1575]. На вооружении корпуса находилось более 100 бронемашин, батарея тяжелых 120-миллиметровых минометов, 2 легких вертолета «Газель» и 8 тяжелых вертолетов «Сьюпэ Пума», 4 истребителя-бомбардировщика «Ягуар», 4 штурмовых самолета «Мираж-F1CT» и 4 разведывательных самолета «Мираж-F1CR»[1576]; как подчеркивает Прюнье, «было много бесполезных бронемашин, но мало грузовиков, потому что вся операция рассматривалась как боевая»[1577]. Что же касается «международного» характера операции, то в первые дни в ней принял участие только отряд сенегальцев; позже к ней присоединились в той или иной форме еще шесть африканских стран; общая численность нефранцузских контингентов составила в итоге 500 человек.

Настроение у французских военных было весьма воинственное. По словам Прюнье, некоторые высшие офицеры в Париже открыто говорили о том, что собираются «сломать хребет РПФ»[1578]. Полковник Жак Розье, возглавлявший КСО, заявил 22 июня группе спецназа на аэродроме в Букаву: «Итак, тутси истребляют хуту. Мы пришли спасти их [хуту], положив конец резне. Но у нас еще недостаточно сил, чтобы встать между двумя сторонами. Ваша задача заключается в том, чтобы “выяснить” условия, разведать ситуацию на месте, посмотреть, где находятся повстанцы из РПФ и постоянно давать мне отчет»[1579]. Розье тем самым давал понять своим солдатам, что их конечная цель – остановить наступление РПА.

20 июня на борту С-160 в Гому прилетели 20 французских разведчиков. Их задачей было установить контакт с заирской армией, выяснить состояние взлетной полосы и определить, как повлияет военная ситуация в Руанде на безопасность полетов[1580]. Утром 22 июня в Гому прибыла основная часть отряда КСО; после полудня одно из подразделений 1-го полка парашютистов морской пехоты (46 человек) под началом Тозэна перебросили по воздуху из Гомы в Букаву[1581]. Всего в тот день в Гому, Букаву и Кисангани было доставлено 200 французских солдат, а также вертолеты и наземный транспорт[1582]. 23 июня французы приступили к операциям уже на территории Руанды. После полудня отряд Тозэна пересек заирскую границу и вступил в Руанду с юго-запада[1583]; его сопровождала группа журналистов. В 15:30 подразделение достигло Чьянгугу, а оттуда двинулось к Ньярушиши. По дороге простые хуту и интерахамве приветствовали французов как героев и спасителей. Плакаты провозглашали «Да здравствует Франция!» и прославляли Миттерана. Повсюду реяли французские триколоры, даже на машинах руандийской армии. В 17:00 парашютисты добрались до лагеря беженцов тутси у Ньярушиши, которые приготовились к обороне, так как среди них распространился слух, что французы пришли убить их. «Но, – как заявил на следующий день Тозэн, – атмосфера быстро разрядилась, и беженцы были очень счастливы»[1584]. Французы установили посты вокруг лагеря[1585].

В тот же день около 13:30 другой французский отряд из 40 морских пехотинцев без какого-либо журналистского сопровождения, выдвинувшись из Гомы, пересек заирскую границу, проник в северо-западную Руанду и добрался до Гисеньи[1586]. При их прибытии жители города проявили такой же энтузиазм, как и горожане Чьянгугу[1587]. Член Политбюро РПФ Джеральд Гахима, правда, выразил удивление, почему французские войска явились в регион, где были вырезаны практически все тутси[1588], а один местный житель Гисеньи сказал: «У нас здесь никогда не было много тутси, и мы убили их всех в самом начале без особых проблем»[1589].