доктор с лампочкой для осмотра глаз, ноздрей и ртов.

– Дорогие дамы, я знаю, вы полны кипучей энергии. И такими выглядите. Восемьдесят лет, – он щелкнул пальцами, – для вас сущие пустяки! Но бывают времена, когда у вас дел невпроворот, вам нужен друг, настоящий друг, который придет к вам на помощь в трудную минуту. И этот друг – двухместная Зеленая машина!

Он устремил взгляд своих блестящих зеленых глазок-стекляшек, как у лисьего чучела, на этот замечательный образчик. Под горячими солнечными лучами машина источала запах новизны, дожидаясь их, – ни дать ни взять комфортабельное кресло, водруженное на колеса.

– Бесшумна, словно лебединые перья.

Они почувствовали на своих лицах слабое дуновение его дыхания.

– Прислушайтесь.

Они прислушались.

– Аккумуляторы полностью заряжены и готовы! Прислушайтесь! Ни малейшей тряски, ни звука. Электричество, знаете ли, дорогие дамы. Ее нужно только перезаряжать каждый вечер в гараже.

– А она… часом… – младшая сестра глотнула ледяного чаю… – не ударит нас током?

– Исключено!

Он снова запрыгнул в машину, обнажив зубы наподобие того, как по ночам показывают свой оскал витрины дантистов, когда проходишь мимо.

– Чаепития!

Он закружил электрокар в вальсе.

– Бридж-клубы. Вечеринки. Гала-концерты. Обеды. Дни рождения! Завтраки «Дочерей американской революции».

Он заурчал мотором, словно собирался уехать навсегда. Он повернул обратно на бесшумной резине.

– Ужины «Золотой звезды».

Он сидел чинно, согласно своим угодливым представлениям о женщинах.

– Легкость в управлении. Бесшумные, изысканные старт и торможение. Водительские права не требуются. В жаркие дни – наслаждайтесь ветерком. Ах… – Он выписывал вензеля перед верандой, запрокинув голову назад, жмурясь от упоения, а рассекаемый машиной ветер взъерошивал ему волосы.

Он подъехал к ступенькам веранды, учтиво сняв шляпу и оглядываясь на обкатанную модель, словно на алтарь семейной церкви.

– Дорогие дамы, – тихо промолвил он. – Первый взнос – двадцать пять долларов. Десять долларов в месяц на два года.

Ферн первой сбежала по ступенькам и устроилась на двойном сиденье. Ее рука томилась в нетерпении. Она подняла ее. И осмелилась сдавить резиновую грушу клаксона.

Раздался лай моржа.

Роберта на веранде завизжала в неописуемом восторге и перегнулась через перила.

Коммерсант разделил с ними их восторг. Он, смеясь, помог старшей сестре спуститься с веранды, в то же время доставая авторучку и обшаривая свою шляпу в поисках листа бумаги.

* * *

– Так вот мы ее и купили! – вспоминала мисс Роберта на чердаке в ужасе от собственного куража. – Нас должны были предостеречь! Мне всегда казалось, что наша машина смахивает на вагончик с карнавальных горок!

– Но ведь, – сказала Ферн, оправдываясь, – у меня годами болело бедро, а ты вечно устаешь от ходьбы. Машина выглядела столь изысканно, царственно. Словно кринолины в стародавние времена. Дамы в них плыли! Зеленая машина плыла так бесшумно!

Как прогулочная лодка. Ею было так легко управлять. Нужно было только сжимать в руке рычаг.

О, первая неделя, славная и очаровательная, о, волшебные дни, залитые золотым светом, о, гудение по тенистому городку, по вечной задумчивой реке, когда, сидя прямо, улыбаясь знакомым прохожим, степенно вытягиваешь сморщенную ручку на поворотах, выдавливая сиплые звуки из черной резиновой груши на перекрестках, иногда катаешь Дугласа, или Тома Сполдинга, или других мальчиков, которые бегут рядом и галдят. Пятнадцать медленных приятных миль в час, не больше. Они сновали взад-вперед сквозь летние солнечные лучи и тени, ветви проплывающих мимо деревьев покрывали их лица пятнышками. Они катились, как древние видения на колесах.

– А сегодня, – прошептала Ферн, – в полдень! Ох, уж этот полдень!

– Это был несчастный случай.

– Но мы сбежали, а это преступно!

Сегодняшний полдень. Запах кожаных подушек, на которых они восседали, ароматы духов тянулись за ними шлейфом, пока они катили в тихой Зеленой машине через сонный городишко.

Все произошло мгновенно. В полдень, тихо въезжая на тротуар, потому что мостовые раскалились и пылали и единственная тень была под деревьями вокруг лужаек, они выплыли на «слепой» поворот, сдавливая свой горластый клаксон. И вдруг откуда ни возьмись, как чертик из табакерки, выскочил мистер Квотермейн!

– Берегись! – закричала мисс Ферн.

– Берегись! – закричала мисс Роберта.

– Берегись! – закричал мистер Квотермейн.

И две дамы вцепились друг в друга, вместо того чтобы держать рычаг управления.

Раздался ужасающе глухой стук. Зеленая машина плыла в знойном полудне под тенистыми каштанами мимо наливающихся яблок. Они оглянулись всего лишь раз, и перед взором старушек предстала страшная удаляющаяся картина.

Старик недвижно лежал на тротуаре.

– И вот мы тут! – причитала мисс Ферн на темнеющем чердаке. – Почему мы не остановились? Почему сбежали?

– Ш-ш!

Обе прислушались.

Стук внизу повторился.

Когда он прекратился, они увидели мальчика, пересекающего лужайку в сумерках.

– Это же Дуглас Сполдинг, опять пришел покататься.

Обе с облегчением вздохнули.

* * *

Шли часы; солнце закатывалось.

– Мы просидели здесь весь день, – устало сказала Роберта. – Мы ведь не можем торчать на чердаке три недели, пока все обо всем позабудут.

– Мы помрем с голоду.

– Так как же нам быть? Думаешь, нас кто-то видел и выследил?

Они посмотрели друг на друга.

– Нет. Никто не видел.

Город притих. Во всех домишках зажглись огни. Снизу доносились запахи ужина и политой травы.

– Пора ставить мясо на огонь, – сказала мисс Ферн. – Фрэнк придет минут через десять.

– Как же мы спустимся?

– Фрэнк вызовет полицию, если в доме будет пусто. А это еще хуже.

Солнце стремительно садилось. Теперь они представляли собой лишь две движущиеся фигуры в затхлой темноте.

– Ты думаешь, – поинтересовалась мисс Ферн, – он умер?

– Мистер Квотермейн?

Молчание.

– Да.

Роберта сомневалась.

– Узнаем из вечерней газеты.

Они отворили дверь чердака и с опаской выглянули на лестничный пролет внизу.

– О, если Фрэнк узнает, он отберет у нас Зеленую машину, а ведь кататься на ней такое удовольствие, тебя обдувает прохладный ветерок, а ты смотришь на город.

– Мы ему не скажем.

– Не скажем?

Они помогли друг другу осилить скрипучие ступеньки второго этажа, останавливаясь, чтобы прислушаться… На кухне они осмотрели кладовку, испуганно выглядывали в окна и, наконец, принялись поджаривать гамбургер на плите. Через пять минут работы в тишине Ферн печально взглянула на Роберту и сказала:

– Я вот думаю. Мы стары и немощны и не хотим себе в этом признаваться. Мы представляем опасность для общества. Мы в долгу перед ним за свое бегство…

– И?..

На кухне воцарилась раскаленная тишина, в которой сестры смотрели друг на друга, опустив руки.

– Я думаю… – Ферн долго смотрела на стену, – мы больше никогда не должны водить Зеленую машину.

Роберта взяла тарелку и держала ее в тонкой руке.

– Никогда?

– Никогда.

– Но, – сказала Роберта, – мы не должны… избавиться от нее, правда же?