– Напрасно. Он, конечно, скрылся, едва лишь получил весть о провале покушения. Но ты его запомни, царь! – почти с угрозой сказала Таис и отошла от Береники, повелительным жестом отослав прибежавших на зов слуг. – Я отменяю празднество! Сегодня я буду говорить с моим мужем наедине!

Птолемей не решился прекословить.

Они пробыли в уединении до рассвета, уложив Эрис в одной из комнат. Никто не узнал, о чем разговаривали царь и царица. На рассвете Таис положила перед Птолемеем священный уреос, сняла многоцветные царские бусы и египетскую одежду, надела любимую желтую эксомиду и ожерелье из когтей черного грифа.

С огромной террасы дворца открывались виды на беспредельное море, расцвеченное розовым взглядом Эос.

Птолемей сам принес пурпурного вина критских виноградников и налил две тонкие чаши, выточенные из горного хрусталя еще при первых фараонах Египта.

– Гелиайне, царь! Пусть хранят тебя все боги Эллады, Египта и Азии в славных делах твоих – строителя и собирателя! – Таис подняла чашу, плеснула в направлении моря и выпила.

– Говоря так, ты отрываешь частицу моего сердца, – сказал Птолемей, – я мучительно расстаюсь с тобой.

Лукаво усмехнувшись, афинянка постучала по флакону для вина из рога индийского единорогого зверя баснословной ценности.

– Ты пьешь только из него, опасаясь отравления?

Птолемей слегка покраснел и ничего не ответил.

– Ты пришел в возраст. Пора выбрать только одну царицу. И ты ее выбрал! О чем горевать?

– Незабвенно великое прошлое, когда я сопутствовал Александру и ты была с нами в Месопотамии.

– Незабвенно, но жить только прошлым нельзя. Когда будет готов корабль?

– Я дам приказ немедленно подготовить круглое судно с крепкой охраной. Через два-три дня ты сможешь отплыть, только скажи, куда направить кормчего.

– На Кипр, к Патосу.

– Я думал, ты вернешься в Афины.

– Побежденные покойным Антипатром, с Мунихией, запертой македонцами, со свежей могилой отравившегося Демосфена? Нет, пока вы вместе с Кассандром, Селевком и Лисимахом не кончите войны против Антигона, я не поеду туда. Ты, разумеется, знаешь, что военачальник Кассандра в Аргосе сжег живьем пятьсот человек, а в ответ стратег Антигона полностью разорил и опустошил священный Коринф?

– Что же, это война!

– Война дикарей. Одичали и воины, и их начальники, если могут позволить себе на земле Эллады такое, чего не смели и чужеземцы. Если все пойдет так, я не жду хорошего для Эллады!

Птолемей смотрел на Таис, внимательно ее слушая.

– Ты говоришь то же, что новые философы, недавно появившиеся в Мусее. Они называют себя стоиками.

– Знаю о них. Они пытаются найти новую нравственность, исходящую из равенства людей. Счастья им!

– Счастья не будет! На западе крепнет Римское государство, готовое весь мир низвести до рабского состояния. Почему-то они особенно ненавидят евреев. Римляне подражают эллинам в искусствах, но в своем существе они злобные, надеются лишь на военную силу и очень жестоки к детям, женщинам и животным. Вместо театров у них громадные цирки, где убивают животных и друг друга на потеху ревущей толпе.

– Они мастера приносить кровавые жертвы? – спросила Таис.

– Да. Откуда ты знаешь?

– Я знаю пророчество. Страны, где люди приносят кровавые жертвы, уподобляя своих богов хищным зверям, – Элладу, Рим, Карфаген ждет скорая гибель, разрушение всего созданного и полное исчезновение этих народов.

– Надо рассказать об этом моим философам. Хочешь, поговори с ними в Мусее?

– Нет. У меня мало времени. Я хочу повидаться с Леонтиском.

– Он в плавании у берегов Либии, но еще вчера, угадав твое желание, я послал быстроходный корабль.

– Преимущество быть царским сыном! Благодарю тебя еще раз за то, что ты решил сделать из него простого моряка, а не наследника, наместника или другого владыку. Он похож на меня и не подходит для этой роли.

– Ты передала ему критскую кровь безраздельной любви к морю. А что ты хочешь для Иренион?

– Пусть воспитывается у Пентанассы, моей подруги из древнего рода, чьи имена высечены кипрскими письменами на памятниках острова. Я хочу сделать из нее хорошую жену. У нее есть твой здравый смысл, осторожность в делах и, кажется мне, дальновидность. Раздел империи Александра и выбор Египта до сих пор служат мне образцом твоей государственной мудрости!

– Я выбрал Египет еще по одному соображению. Здесь я царь среди чужих мне народов и создаю новое государство по своему усмотрению, выбирая наиболее подходящих для власти людей. Во время бедствий всегда будут мне защитой те, чье благоденствие связано с моим царствованием. Не повторятся кромешная зависть, клевета, драки и соперничество сильных, но невежественных людей из древних родов, которые не позволили Элладе расцвести, как она могла бы, имея такой великий народ. Ее лучшие люди всегда подвергались клевете и позору. Благодарность знати самым выдающимся людям выражалась в казни, изгнании, предательстве и тюрьме. Вспомни Перикла, Фидия, Сократа, Платона, Фемистокла, Демосфена!.. Еще чашу, теперь мою, прощальную! – Птолемей поднял хрустальную чашу, поднял и внезапно остановился. – Мне не в чем упрекнуть тебя за все эти годы, кроме одного. Хочешь знать?

Таис заинтересованно кивнула.

– Как ты позволила продать серебряную Анадиомену, сделанную с тебя? Разве не знала ты, как я люблю тебя, и красоту женщины, и все, что с тобой связано?

– Я ничего не позволяла. Так распорядилась судьба. Лисипп предназначил статую Александру, но сначала царю не было времени, а вскоре он ушел. Тогда тебе было не до скульптур. Но я рада, что Анадиомена ушла в Индию. Там совсем особенное отношение к женской красоте, а при теперешнем состоянии Эллады я не уверена в целости статуи из серебра, даже если бы ее поставили в храм.

– Что ж, ты права, и я отбрасываю прочь свой упрек. Кстати, Селевк, когда спасался у меня, говорил о планах похода на Индию. Я посоветовал ему отказаться и уступить свою часть Индии Чандрагупте. И он сказал, что уступит, если тот даст пятьсот слонов!

– Он милый, этот гигант и собиратель гигантов!

– Не столь уж милый, на мужской взгляд. Слоны – могучая боевая сила, подвижная, лучше фаланги и тяжелой конницы. Селевк не зря собирает слонов для своей армии. Мы с ним друзья, но будет ли дружен со мной и моими наследниками его наследник?.. Чтобы противостоять его слонам, мне придется заводить своих. Индия мне недоступна, поэтому я буду добывать слонов из Либии. И тут поистине неоценимы собранные тобою сведения о путях на юг, особенно о плаваниях в Пунт. Я уже приказал снарядить корабли, они поплывут по Эритрейскому морю к мысу Благоуханий и дальше, откуда египтяне привозили всяких зверей. Слоны в Либии другие, чем в Индии, они с большими ушами, громадными бивнями и покатыми спинами, более дикие и труднее приручаются. Однако для сражения они даже лучше индийских, ибо более злобны и отважны. Разве не забавны изломы судьбы? Ты помогла Селевку добыть слонов своей статуей, а мне того больше – узнать места, где их добывают. Еще раз благодарю тебя!