В рождественский сочельник, 24 декабря, они достигли высоты 2773 метров, но дорога все еще шла в гору. Мороз был сильный, и они очень страдали от холода. В 6 часов вечера остановились на ночлег. Мысли всех унеслись на далекую родину, где, быть может, теперь также вспоминали путешественников, затерянных во льдах Южного полюса.

«Первый день Рождества! – пишет Шеклтон в своем дневнике. – Очень холодно. Термометр показывает 26 1/2°, мороза. Но мы все-таки выступили и весь день карабкались на крутой горный склон, местами весь изрезанный трещинами. По случаю праздника мы убрали свои сани флагами. В этот день мы позволили себе попировать. На обед у нас было вареное лошадиное мясо с пеммиканом, говяжий бульон и сухари. Затем мы съели по маленькому кусочку рождественского пудинга, который дал Уайлду на дорогу один товарищ, и запили это крошечной рюмочкой коньяка. В заключение мы выпили какао и чайную ложку мятного ликера и закурили сигары. Сегодня мы насытились в последний раз, так как с завтрашнего дня мы должны еще уменьшить свою порцию.

Нам остается еще пройти 925 километров, а провизии у нас не более чем на месяц. Мы обсудили свое положение, и после сытного обеда нам нетрудно было решиться еще более уменьшить свою порцию, чтобы провизии, рассчитаной на неделю, хватило на десять дней Мы решили одни сани оставить здесь и вообще уменьшить свою поклажу до последней возможности. Приходится рискнуть. Мы находимся далеко-далеко от всего мира и сегодня не можем подавить в себе тоску по родине, по близким! Оттого мы молчаливы и погружены в свои мысли, которые постоянно прерываются падением в трещину то одного, то другого. Каждый раз, взобравшись на ледяной гребень, мы говорим себе: «Быть может, это последний!» Но так и остаемся при этом желании…»

На третий день Рождества путешественники уже достигли плоскогорья, на высоте 3109 метров. Трещин больше не было, но зато пребывание на такой высоте и сильный мороз (35 1/2°) затрудняли дыхание и делали всякую работу очень трудной. Силы путешественников заметно уменьшались, вследствие голодания и изнурения. При измерении температуры тела она оказалась на 1° ниже нормальной.

Шеклтон с каждым днем надеялся, что местность станет более ровной и легче будет идти. Но ничего подобного! Поверхность плоскогорья оказалась в высшей степени изменчивой. Путешественники тащились с трудом, и все начали страдать сильнейшей головной болью, что было одним из признаков горной болезни.

«В самом деле, полюса трудно достигнуть!» – восклицает Шеклтон.

30 декабря поднялась страшная метель, которая вынудила путешественников с 11 часов утра залезть в спальные мешки и оставаться в них целый день, в то время как ветер налетал порывами на палатку, грозя сорвать ее. На другой день они попробовали пуститься в путь, но это было самое трудное путешествие, какое только можно было представить себе. Пришлось все время взбираться по рыхлому снегу при сильном ветре и метели. У всех болела голова, и недостаточное питание давало себя чувствовать. Но они все-таки шли и шли, видя перед собой только одну-единственную цель – Южный полюс!

4 января Шеклтон написал в своем дневнике: «Конец близок! Мы можем выдержать только три дня, так как силы наши быстро падают. Последствия недостаточного питания становятся очень ощутительными, и все это, вместе с бурями и метелями при морозе в 35°, ясно указывает нам, что граница возможного достигнута. Температура нашего тела сильно понизилась. Мы устроили склад провизии и на плоскогорье и, таким образом еще более облегчили нашу поклажу. Однако у нас явилось опасение, что мы не найдем этот склад на обратном пути среди однообразия окружающих нас снегов, и поэтому, чтобы предотвратить такую страшную случайность, мы водрузили возле него одну из стоек нашей палатки и привесили к ней флаг. И все-таки мы пошли дальше, что было, конечно, риском с нашей стороны и оправдывалось только нашей великой целью. Само собой разумеется, что это путешествие могло быть предпринято только с полного согласия моих товарищей, которые также хотели идти вперед. Я теперь почти уверен, что полюс лежит на этом высоком плоскогорье, которое нами открыто».

На другой день опять поднялась снежная вьюга при морозе 36 1/2°. Больше всего путешественники страдали от холода и голода. Шеклтон жалуется на сильную головную боль, «которую он не пожелал бы даже своему врагу!» «Еще два или, самое большее, три дня, – говорит он, – и силы наши придут к концу!»

6 января он записал в своем дневнике: «В последний раз мы выступили в поход с санями и со всем нашим скарбом! Завтра мы оставим лагерь со всем, что у нас есть, и, захватив немного провизии и флаг, постараемся пробраться как можно далее к югу и там водрузить его. Сегодня 39 1/2°, мороза при сильной снежной вьюге. Кажется, это самый тяжелый день для нас. Мы голодны. Лошадиный корм уже давно истреблен нами. Пальцы и лица у нас коченеют от холода. Вечером мы достигли 88°7′ южной широты. Завтра мы пойдем только с флагом в руках. Мы уже знаем, что не можем достигнуть цели, и только мысль, что мы сделали все, от нас зависящее, может несколько облегчить наше разочарование и огорчение. Но силы природы победили нас и помешали нам достигнуть цели!..»

7 января температура еще понизилась: около 45°, мороза. Снежная вьюга, настолько сильная, что трудно держать глаза открытыми. Пришлось лежать в палатке, в спальных мешках, между тем как тонкий слой снега, проникавший через изношенные стенки палатки, покрывал все. Уныние овладело путешественниками. Запасы провизии иссякли, а между тем они не могли двинуться с места. Спать они не могли. Теперь уже было решено, что как только стихнет ветер, они выйдут с флагом и пройдут как можно дальше, чтобы водрузить его. Больше всего их тревожила мысль, что вьюга может замести их следы и они могут сбиться с пути и не найдут дороги к своему складу, от которого зависела их жизнь. Среди этой снежной пустыни нельзя было найти точки опоры для каких-либо измерений. Они сознавали, что подвергаются очень большому риску.

Однако и на следующий день буря не унималась, и им пришлось провести целый день в спальных мешках, с сильной болью в руках и ногах. Голод становился все ощутимее, и настроение было самое мрачное. В палатку набилось столько снега, что в ней едва можно было двигаться. То один, то другой начинал жаловаться на потерю чувствительности в ноге, и тогда остальные товарищи немедленно бросались к нему на помощь, стараясь согреть ему ногу и восстановить в ней кровообращение. К вечеру ураган начал стихать, и в 4 часа утра, 9 января, немного поев, они вышли из лагеря, взяв с собой только флаг, медный цилиндрический ящик с печатями и документами, фотографический аппарат, подзорную трубу и компас.

Путешественники старались идти как можно быстрее, временами они даже просто пускались бегом. К 9 часам утра они достигли 88°23′ южной широты, на высоте 3537 метров. Развернув флаг, они воткнули его, и он, водруженный на самом южном пункте, достигнутом людьми, развевался от ледяного полярного ветра. Далее к югу не было видно ни малейшей перемены в поверхности плоскогорья. Перед ними простиралась все та же однообразная белая пустыня. Южный полюс, по всей вероятности, находится посреди этого огромного плоскогорья, где свирепствуют холод и бури.