Вернемся теперь к героическому римскому наследованию. Мы имеем очень много и весьма сильных поводов сомневаться в том, что во времена древнего Рима дочери обладали правом наследования, так как у нас нет ни малейшего основания предполагать у Героических Отцов хоть какое-нибудь чувство нежности, но очень много и весьма сильных поводов предполагать совершенно противоположное. Ведь Законы XII Таблиц призывали агната{629} даже седьмой степени, чтобы отстранить от наследования своему отцу сына, если он окажется эмансипированным, так как Отцы семейства обладали суверенным правом над жизнью и смертью, а тем самым и деспотической собственностью на приобретение своих сыновей. Отцы заключали браки за своих сыновей, чтобы ввести в свои дома женщин, достойных их дома (эта История рассказана нам словом spondere – «помолвить», в буквальном смысле – «обещать за другого», откуда sponsalia – «помолвка»); они рассматривали усыновление как тот же брак, чтобы укрепить приходящие в упадок семьи, выбирая чужих, но доблестных отпрысков; они рассматривали эмансипацию как наказание и кару; они не понимали легитимации, так как конкубинаты практиковались только с вольноотпущенницами и чужестранками, с которыми в героические времена не заключалось торжественных браков, чтобы сыновья не теряли благородства своих дедов; завещания их из-за всякого ничтожного повода или аннулировались, или нарушались, или не достигали своих целей, дабы вступало в силу наследование по закону. Настолько были они по самой своей природе ослеплены блеском своего личного имени и, следовательно, так сильно горели они по самой своей природе за славу их общего римского имени! Таковы нравы Аристократических Республик, т. е. Республик Героических, и все эти особенности соответствуют Героизму первых народов[248]. Достойна размышления грубейшая ошибка Ученых Декораторов Законов XII Таблиц, тех самых, которые утверждали, что эти законы были перенесены в Рим из Афин: будто у Римских Отцов семейства наследование ab intestato (еще до того, как эти Законы появились в Риме), наследование по завещанию и по закону должно было отходить в тот класс вещей, которые назывались nullius[249]{630}{631}. Однако, чтобы мир не вернулся снова к гнусной Общности вещей, Провидение установило так, что достоверность собственности охранялась таким способом наследования; а вместе с ним сохранялась и Форма Аристократических Республик. Поэтому наследование по закону у всех первых наций естественно должно было соблюдаться до того; как стали известны завещания; последнее характерно для Народных Республик; а еще того больше – для Монархий.

На основе примера Древних Германцев мы можем предполагать существование такого же обычая у всех первых варварских народов. Тацит нам ясно рассказывает; что Салический Закон соблюдался также и в Германии; почему мы и высказали только что предположение; что он повсеместно соблюдался нациями во времена второго варварства.

Поэтому же Юристы Поздней Юриспруденции под влиянием источника тех бесчисленных ошибок; которые перечислены в настоящем Произведении (а именно – стремления судить о вещах неизвестных; относящихся к первым временам; по своим собственным позднейшим временам); думалщ что Законы XII Таблиц призывали дочерей семейства к наследованию своим отцам (если они умерли без завещания) посредством слова suuS; так как считалось; что мужской род этого слова относится также и к женщинам. Однако Героическая Юриспруденция, о которой так много говорилось в настоящих Книгах, принимала слова законов в их самом строгом значении, так что слово suus не означало ничего другого, кроме сыновей семейства. Непобедимым доказательством этого служит формула установления о Родившихся после смерти отца, введенная на много столетий позже Галлом Аквилием; она выражена так: si quis natus natave erit{632}, из опасения, что в одном слове natus не заключено также понятие и дочери, родившейся после смерти отца. Юстиниан не знал всех этих вещей, так как он говорит в «Институциях», что Законы XII Таблиц словом adgnatus называли в равной мере и агнатов-мужчин и агнатов-женщин и что впоследствии Средняя Юриспруденция сузила этот закон, ограничив понятие агната одними единокровными сестрами. На самом же деле должно было происходить совершенно обратное: первоначальное слово suus распространялось на дочерей семьи, а впоследствии слово adgnatus – на единокровных сестер. Таким образом, хоть и случайно, но совершенно правильно эта Юриспруденция была названа «Средней», так как, начиная с таких случаев, она стала смягчать строгость Законов XII Таблиц; и появилась она после Древней Юриспруденции, которая охраняла эти Законы с особенной педантичностью к словам (и о первой и о второй подробно говорилось выше).

Однако, когда Власть перешла от Благородных к Народу, тогда последний начал ощущать нежность кровного родства, так как Плебс полагает все свои силы, все свои богатства, все свое могущество в большом количестве детей[250]; до этого Плебеи героических городов не должны были чувствовать ее, так как они воспитывали своих детей для того, чтобы сделать из них рабов Благородных; последние понуждали плебеев производить зачатие в такое время года, чтобы роды приходились на весну и чтобы вследствие этого дети рождались не только здоровыми, но и сильными; поэтому они назывались vernae, как утверждают Латинские Грамматики, и отсюда же, как было сказано выше, простонародные языки назывались vernaculae. Матери должны были скорее всего ненавидеть своих детей, так как они чувствовали только муки, рожая их, и только неприятности, кормя их грудью, не получая от них никакой радости или житейской пользы. Но многочисленность Плебеев в такой же мере была опасна для Аристократических Республик (их называют Республиками немногих), в какой она возвеличивала Народные Республики, а еще того больше – Монархии; отсюда то особенное покровительство, которое оказывают Императорские Законы женщинам на случай опасностей при родах и родовых муках. Поэтому со времен народной свободы Преторы начали принимать во внимание право кровного родства и оберегать его посредством bonorum possessio{633}; они начали лечить своими средствами недостатки или дефекты завещаний, чтобы получили распространение богатства, являющиеся единственным предметом восхищения для простого народа.