К величайшему изумлению журналиста, заместитель редактора отдела новостей пересек затем со своей кружкой зал к его столику и сел рядом.

– Ну и денек выдался! – сказал Артур вместо приветствия.

Кевин кивнул в ответ. Ему сейчас совсем не нужна была компания старшего и по возрасту, и по положению в газете. Он хотел побыть в одиночестве, чтобы как следует разобраться в своих чувствах, попытаться привести мысли в порядок.

Артур залпом наполовину опорожнил кружку с пивом и с удовлетворенным видом поставил ее на стол.

– Я пропустил свою дозу за обедом, – объяснил он.

Из чистой вежливости Кевин заметил:

– Да уж, вам сегодня пришлось оборонять нашу крепость в одиночку.

– Лучше не скажешь. – Коул достал из кармана пачку сигарет и зажигалку, тоже положив все это на стол. – Я весь день отказывал себе в удовольствии покурить. Самому интересно, долго ли я еще продержусь.

Кевин исподволь ухитрился посмотреть на свои часы и подумал: «Не настало ли время перебраться в бар «Эль вино».

Но тут Артур произнес нечто совсем неожиданное:

– Ты, вероятно, уже думаешь, что совершил ошибку, когда избрал для себя нашу профессию.

Кевин чуть не вздрогнул. Он никак не ожидал от столь скучного типа, как Коул, подобной проницательности.

– Так и есть. Думаю.

– Быть может, ты и прав.

– Из ваших уст это звучит не очень-то ободряюще.

Коул вздохнул:

– В этом и заключается часть твоей проблемы. Ты вечно лезешь со своими умными остротами, даже когда они ни к месту.

– Если меня заставят целовать чьи-то ботинки, то я точно ошибся с выбором профессии.

Артур все-таки потянулся за сигаретой, но передумал в самый последний момент.

– Но ведь сегодня ты получил очень важный урок, не так ли? По-моему, ты начал понимать, что к чему в журналистике, но самое важное – это наука смирения своей непомерной гордыни. Ее лучше сразу крепко усвоить.

Кевина буквально взбесил покровительственный тон собеседника.

– Знаете, от чего я испытываю безмерное удивление? – зло спросил он и сам же ответил на свой вопрос: – Почему-то после всего, происшедшего сегодня, я что-то не вижу за одним столом с собой человека, который потерпел огромное профессиональное поражение. Едва ли не самое крупное фиаско в своей жизни!

Коул с горечью рассмеялся, и Кевин понял, что попал в открытую рану. Более того, он догадался: Артур почти ежедневно ощущал себя человеком, потерпевшим жестокое поражение.

Старший коллега сказал:

– Вы – молодежь, новое поколение, и нам, наверное, без вас не обойтись. Старая система, при которой все начинали с самых низов и очень медленно взбирались по карьерной лестнице, помогала воспитать более талантливых журналистов, чем газетных управленцев. А, видит бог, сейчас мозгов не хватает именно начальству, менеджерам нашего издания. Но я искренне надеюсь, что ты выстоишь в этом испытании и останешься с нами. И дорастешь до уровня главного редактора. Будешь еще пинту?

– Да, спасибо.

Артур отправился к стойке бара. Кевин же не уставал поражаться. За все время работы он не слышал от старины Коула ничего, кроме острой критики. А теперь этот закаленный ветеран просил его не только продолжить работать в газете, но и постараться выбиться в ее руководители. Это не входило в его планы, но только лишь потому, что он никогда даже не думал на подобную тему. Разве такой карьеры он хотел для себя, разве стремился сесть в кресло шефа? Ему нравилась профессия, дававшая возможность делать что-то полезное: находить интересные факты, разгребать грязь, а потом честно писать обо всем.

Но сейчас им овладели сомнения. Ему придется поразмыслить обо всем на досуге.

Когда Артур вернулся с кружками, полными свежего пива, Кевин сказал:

– Если такое, как сегодня, будет происходить с каждой крупной и скандальной историей, то я не вижу возможности продвижения наверх, о котором вы упомянули.

Артур снова горько усмехнулся:

– А ты считаешь, что такова только твоя судьба? Ты, увы, не одинок. Вдумайся, сегодня я побыл редактором отдела новостей, быть может, в первый и в последний раз. А у тебя уж точно будет еще возможность отличиться. На твой век новых скандалов хватит.

Артур потянулся за пачкой сигарет и на этот раз закурил.

Кевин наблюдал, с каким наслаждением он сделал первую затяжку.

«Верно, – подумал он, – на мой век скандалов хватит».

Это конец. Но не для меня, только для Артура Коула.