сообщить, где именно («это противоречит существующим правилам»). Я назвал свою фамилию и добавил, что звоню из Нью-Йорка, но тот никак не отреагировал; когда же я сказал: «Послушайте, это очень важно», – мерзавец повесил трубку.

Мне нестерпимо хотелось оправиться, пока я добирался домой из аэропорта Кеннеди, но я забыл об этом, как только увидел письма, лежавшие на столе в кабинете. Меня подсознательно потянуло к ним. Я перебрал пачки с профессиональной быстротой служащего, сортирующего почту, отыскивая конверт с почерком Джейка. И нашел его. На конверте – это был служебный конверт Бюро расследований – стоял штемпель с датой: десятое сентября; письмо было отправлено из главного города штата. За скупыми строчками письма, написанного твердым мужским почерком, скрывалась трагедия, пережитая его автором.

«Сегодня получил твое письмо из Стамбула. Я читал его на трезвую голову, чего сейчас сказать не могу. В августе, в тот день, когда погибла Адди, я послал тебе телеграмму с просьбой позвонить мне. Но, очевидно, ты находился тогда в Европе. Я хотел сообщить тебе следующее: Адди больше нет. До сих пор не верю этому и не поверю, пока не узнаю, что случилось на самом деле. За два дня до нашей свадьбы они с Мэрили купались в Голубой реке. Адди утонула, но Мэрили не видела, как это произошло. Мне трудно писать об этом. Я должен отсюда уехать. Иначе боюсь что-нибудь натворить. В любом случае Мэрили Коннор будет знать, где найти меня. Искренне твой…»

МЭРИЛИ КОННОР. Алло! О, ну конечно, я сразу же узнала ваш голос.

Т. К. После обеда я звонил вам через каждые полчаса.

МЭРИЛИ. Откуда вы?

Т. К. Из Нью-Йорка.

МЭРИЛИ. Какая у вас там погода?

Т. К. Идет дождь.

МЭРИЛИ. Здесь тоже дождь, но он нам нужен. У нас было очень засушливое лето. Ходили в пыли с головы до ног. Вы говорите, что звонили мне?

Т. К. Вплоть до самого вечера.

МЭРИЛИ. А я была дома. Боюсь, что у меня неважно со слухом. Правда, я спускалась в подвал и поднималась на чердак, так как укладываю вещи. Теперь, когда я осталась одна, дом для меня слишком велик. У нас есть кузина – тоже вдова, как и я, – она купила во Флориде часть дома, и я собираюсь перебраться к ней. Как у вас дела? Вы говорили с Джейком?

(Я объяснил ей, что только вернулся из Европы и не могу отыскать Джейка; она сказала, что он у одного из своих сыновей в Орегоне, и дала номер телефона.)

Бедный Джейк. Он так тяжело перенес смерть Адди. И в какой-то мере винит себя. О? В самом деле, вы ничего не знали?

Т. К. Джейк написал мне письмо, но я получил его только сегодня. Не могу даже сказать, как я сожалею…

МЭРИЛИ (ее голос звучит испытующе). Вы ничего не знали об Адди?

Т. К. До сегодняшнего дня – нет.

МЭРИЛИ (подозрительно). А что сообщил вам Джейк?

Т. К. Что она утонула.

МЭРИЛИ (настойчиво, как если бы мы вели спор друг с другом). Да, она утонула. И мне все равно, что думает Джейк. Боба Куинна там не было. Он не мог иметь никакого отношения к этому делу.

(Я слышал, как она глубоко вздохнула, затем последовала длительная пауза, словно она считала до десяти, пытаясь успокоиться.)

Если кто-то и виноват, так это я. Я предложила поехать купаться в Песчаную бухту. А Песчаная бухта даже не принадлежит Куинну. Она находится на ранчо Миллера. Мы с Адди всегда ездили туда поплавать. В бухте тень, и можно спрятаться от солнца. К тому же это самое безопасное место на Голубой реке – с тихой заводью, где мы научились плавать, когда были маленькие. В тот день мы оказались в Песчаной бухте одни, мы вошли в воду вместе, и Адди сказала, что через неделю она будет купаться в Тихом океане. Адди плавала хорошо, а я быстро устаю. Поэтому я слегка освежилась в воде и, расстелив полотенце под деревом, стала читать один из журналов, что мы прихватили с собой. Адди осталась в воде. Она крикнула мне: «Я проплыву по излучине и посижу на камнях водопада». Река за Песчаной бухтой делает крутой изгиб, за которым ее пересекает каменистая гряда, образуя небольшой водопад – высотой не более двух футов. В детстве мы очень любили сидеть на этой гряде и наблюдать, как из-под наших ног устремляется вниз вода.

Я увлеклась чтением и не заметила, как пролетело время. Очнулась, только когда стала замерзать и увидела, что солнце садится за горы. Я не беспокоилась об Адди, так как думала, что она еще сидит у водопада. Но все же через некоторое время я спустилась к воде и стала звать: «Адди! Адди!» Я решила, что ей вздумалось подразнить меня. Тогда я взобралась по откосу на высокий берег Песчаной бухты, откуда виден водопад и вся река к северу. Но там никого не оказалось. Адди не было видно. И тут под водопадом я заметила что-то белое, вроде лилии, покачивающейся на поверхности. И вдруг я поняла, что это вовсе не лилия, а рука, на которой поблескивает бриллиант – кольцо с маленьким бриллиантом, Джейк подарил его Адди по случаю помолвки. Я сбежала вниз, вошла в реку и стала пробираться вдоль каменистой гряды. Вода была очень чистая и место не слишком глубокое. Мне было ясно видно под водой лицо Адди и ее волосы, запутавшиеся в ветвях затонувшего дерева. Я схватила Адди за руку и потянула изо всех сил, но напрасно – мне не удалось сдвинуть Адди с места. Почему-то – и нам никогда не удастся узнать почему – она свалилась с камней, и ее волосы запутались в ветвях дерева, не позволяя подняться на поверхность. «Случайная смерть в результате утопления». Таково было заключение судебного врача. Алло?

Т. К. Да, я слушаю.

МЭРИЛИ. Моя бабушка Мейсон никогда не произносила слова «смерть». Когда кто-нибудь умирал, особенно из дорогих ей людей, она всегда говорила, что их «отозвали назад». Она не хотела считать, что они погребены и ушли навсегда, а думала, что их «отозвали назад», в счастливое детство, в мир реальных вещей. У меня такое же чувство по отношению к сестре. Адди отозвали назад, и она находится среди всего того, что любила. Среди детей. Детей и цветов. А также птиц. И диких растений, которые она находила в горах.

Т. К. Я очень сожалею, миссис Коннор. Я…

МЭРИЛИ. Ничего, дорогой мой, ничего.

Т. К. Могу я быть чем-нибудь полезен?..

МЭРИЛИ. Что ж, очень