– Я не знаю. Известно, что выстрел в висок все же был. Но пуля из ствола не вышла. Стало совсем весело, когда китаец заявил, что мои похороны пройдут на Арлингтонском кладбище в Вашингтоне, а привезут меня туда на орудийном лафете. Ты понимаешь?

– Что, простите, я должен понять?

– То, что меня похоронят через восемнадцать лет как президента США!

Салливан молчал. Пигментные пятна на лбу потемнели, жаберная щель рта слилась с подбородком. Трамп не стал выводить его из ступора, налил в чашку остывший кофе.

– Господин Трамп! То, что вы сошли с ума, понятно без диагноза. Я вновь предлагаю вам вернуться в США. Вам будет предоставлено высококачественное лечение. Это я могу обещать.

– Конечно, Джон! Я и сам собирался вернуться в Штаты, хотя дату еще не определил. Ты узнаешь о ней первым. Будь здоров!

Трамп поднялся с дивана и жестом указал послу Салливану на выход. Тот встал, поправил пиджак и направился к двери. Перед тем как выйти из номера, повернулся и спросил:

– У вас есть деньги или вы получили содержание от Путина?

– Нет ничего. Позвоню зятю, он поможет.

– Едва ли. Вот вам кредитка, на ней миллион долларов, и не спрашивайте – откуда. Считайте, что из посольского фонда.

Он залез в карман пиджака, вытащил конвертик и передал его Трампу. – Спасибо, Джон!

– Рассчитаемся! Вы смотрите новости из Штатов?

– Самую малость. Си-эн-эн несет полную чушь о сплошных беспорядках. Черные против белых, индейцы против черных, Север против Юга, в Детройте и Канзасе любят Трампа, в Калифорнии и Нью-Йорке ненавидят. Ничего нового.

– В тридцати трех штатах не признают решение Конгресса по импичменту.

– Салливан, не пытайтесь меня надуть! Приговор Конгресса США не отменит никто. А что может деревенщина против Вашингтона? Если я вернусь, то не по просьбе Госдепа – так и передайте!

Посол Джон Салливан ушел. Трамп ему не поверил. Купить его – прожженного интригана – на такую чушь, чтобы выманить в США? Тем временем шум на улице не прекращался. Чтобы поднять настроение, он подошел к окну, посмотрел на уличную толпу. Квадрокоптеры оживились. Его лицо вновь показалось на мониторе на стене дома напротив. Он грустно улыбнулся и помахал рукой. Крики толпы превратились в сплошной рев.

Следующие два дня они вновь провели в номере гостиницы. Жена изредка просыпалась, чтобы поклевать омлет и выпить чашку чая. Ее мозг приходил в себя заметно медленнее, чем у мужа. Меланья проснулась окончательно лишь тогда, когда в дверь президентского люкса начали громко стучать кулаками и бить ногой. В номер ввалился мужчина в огромной шапке с разноцветными длинными перьями. Он назвался вождем индейского племени гуронов Кристофером Мейном из рода бобров. Был босиком, в светлых холщовых штанах и холщовой куртке, расшитой разноцветными нитями. Индеец положил на журнальный столик черный тамагавк, достал из кармана куртки длинную трубку, набитую табаком, тут же ее раскурил. Сказал, что индейцы не считают Трампа преступником и его послали выкурить с ним трубку мира. Они сидели втроем на полу. Индеец, как и посол Салливан, рисовал картины погромов в Мичигане. Оказалось, в Штатах на самом деле творится что-то непонятное и страшное. Поэтому род бобров племени гуронов вместе с другими родами очень просят его вернуться. Иначе их перебьют окончательно. Пусть на первое время укроется вместе с женой в резервации гуронов на озере Мичиган.

После пережитого Меланья сидела на ковре полусонной. Экс-президент курил трубку, чего не делал до этого никогда, и обещал подумать. На всякий случай примерил украшение из перьев. Перед уходом Кристофер Мейн вновь полез в карман куртки и достал два конверта. В одном оказалось письмо от чернокожего рэпера Канье Уэста, давнего фаната и друга Трампа. Во втором – от мексиканской актрисы Сальмы Хайек. Он оставил конверты на комоде при входе, с мыслью прочесть позже.

На следующий день, ближе к вечеру, они с Меланьей надели модные черные маски, в которых ходила половина Москвы, и через подземную парковку незаметно выскользнули на улицу. Народ перед гостиницей давно разошелся, они свободно дошли до Красной площади. Мавзолей Ленина-Сталина, где Трамп мечтал побывать, был закрыт.

Но их все же узнали. Подошедший человек в черном плаще с поднятым воротником вежливо поздоровался на хорошем английском, вручил Меланье букетик с крохотными бутончиками роз и протянул Трампу конверт:

– Здесь приглашение на семейный ужин от Владимира Путина. Если не затруднит, спуститесь завтра в семь часов вечера в подземную парковку, так же как сегодня. Вас будет ждать автомобиль. Вы увидите его сразу.

Незнакомец вежливо поклонился и ушел.

– Так и знал, они следят за каждым нашим шагом, – Трамп пробурчал это с нескрываемым неудовольствием. – Чертовы немцы, я запомню, как они захлопнули двери у нас перед носом.

– Ты всегда хотел поговорить с Путиным без протокола. Это прекрасная возможность. К тому же у Путина отличная семья – жена и двое дочерей. Выбора у нас нет.

Стало совсем темно. Прожектора освещали пряничные купола собора Василия Блаженного и трехцветный флаг над куполом желтого здания, стоящего за кремлевской стеной.

Ровно в семь часов вечера следующего дня они спустились в подземную парковку отеля «Ритц-Карлтон». К ним тут же подкатил черный «мерин». Из него вышел водитель, открыл дверь. Супруги сели в машину, и через полчаса их привезли в подмосковную резиденцию Путина Ново-Огарево. Он встречал их, стоя на крыльце двухэтажного домика непонятной архитектуры. За его спиной громоздились четыре белые колонны. На фронтоне здания, между скатами крыши, мерцал золотой герб России. Несмотря на прохладный вечер, хозяин дома был одет в пиджак темно-синего бархата, белую сорочку с высокой стойкой воротника, на шее малиновый, в мелкий горошек, шелковый платок. Брюки строго по моде в крепкую обтяжку. На ногах замшевые ботинки цвета «кофе с молоком» с очень тонкой подошвой. Супруги поднялись по трем ступеням на крыльцо особняка.

– Здравствуй, Владимир!

Трамп протянул ладонь и долго водил руку русского сверху вниз, пытаясь подтянуть его к себе. Но тот ловко вывернулся и оказался нос к носу с Меланьей. Поздоровался с ней, поцеловал руку. Застекленные двери за его спиной отворились, из гостиной на улицу хлынул яркий электрический свет. Первым, кого увидел Трамп, был старый грузный человек с сильно заплывшим овалом лица. По знаменитой кляксе на лбу и очкам в тонкой золоченой оправе он хоть и с трудом, но узнал бывшего президента СССР Михаила Горбачева. Тот тяжело поднялся с дивана и неуверенно двинулся навстречу американцам. На голову ниже Трампа, он был одет в голубой твидовый пиджак