– Мы здесь из-за Синтии, – напомнила Элиз.

– И ты очень пожалеешь, – добавила Бренда.

– Что бы вы там о себе ни думали, я требую, чтобы вы покинули мой кабинет! В противном случае я вызову охранника.

– Ой, как я боюсь! – засмеялась Бренда.

– Послушайте меня, вы, идиотки, – зашипел он, – чего бы вы ни хотели, я не позволю, чтобы мной командовали.

– А мы не командуем, – заметил Боб.

– Мы поем, слышал про «Майбейби»? Ты не ослышался. Твоя сделка погибла, – сказала Анни.

У Джила засосало под ложечкой.

– О чем вы говорите? – спросил он низким голосом.

– Сколько тебе там принадлежит, около 28 процентов, может, 30 процентов? Сколько ты заплатил за все? – спросила Анни. – Ну, ты можешь думать, что контролируешь компанию. Но Танаки уже продал верфи «Блужи Индастриз», – она помахала контрактом у него перед носом. – Кстати, цена еще больше упадет, когда все узнают об этом. Танаки понял, что если ты завладеешь компанией, то немедленно продашь верфи и легко получишь оставшуюся часть. Он почувствовал ответственность перед своими служащими, он не позволит уничтожить компанию.

– Я смогу предложить больше. Ваша сделка не состоится, – закричал Джил.

– Нет, состоится, ведь, кроме того, Боб продал Танаки цементный завод в Портлэнде, им как раз нужен был выход на американский рынок. Сделка уже подписана, – сказала Анни, показав контракт.

– Черт возьми, что вы о себе возомнили. Я договорюсь об этой сделке с Танаки!

– Тебе это не удастся. Танаки – человек слова. А потом, после сегодняшнего дня это вряд ли будет иметь значение, если ты вообще будешь работать на Уолл-стрит.

Анни вспомнила, как последний раз была в этом кабинете и как Джил отнесся к ней и к проблемам ее дочери. Теперь она чувствовала, что все, что происходило здесь, было справедливо. Она рассмеялась.

– Господин Джил, кажется, отступает!

Джил побледнел. Ей на минутку стало жаль его. Он был на грани истерики. Но тут Анни вспомнила слова своего отца: «Слабые мстят, сильные вершат правосудие».

– Интересно, как ты себя чувствуешь, потеряв в одно утро семьсот миллионов долларов? Ведь это деньги компании, а не только твои, – спросила его Анни.

– Почему вы делаете это со мной?

– Вспомни Синтию.

У Джила задрожали руки, ему захотелось вскочить и набить им морду. Но они встали и молча вышли из кабинета. Неужели это не сон? Он разорен, потерял все. Его замысел потерпел полный провал. Господи, эти люди разорили его.

Вошла миссис Роджерс.

– Пресс-конференция скоро состоится. Но мистер Лейдер хотел бы сначала поговорить с вами, и другие ваши компаньоны звонили. Они все хотели переговорить с вами немедленно, сейчас они в приемной. Там еще один посетитель, он сказал, что ему тоже необходимо поговорить с вами. Миссис Роджерс замолчала и улыбнулась, Джил почувствовал, что она все знает.

– Что, все с ума посходили? – заорал Джил. – Я не хочу никого видеть!

– Думаю, что вам стоило бы поговорить со мной. – В кабинет вошел Мигель де Лос Сантос. – Нам есть о чем поговорить.

Миссис Роджерс с улыбкой закрыла за собой дверь. Джил замер, как водолаз перед погружением, он вспомнил слова Наполеона, бежавшего из Москвы: «От победы до поражения один шаг».

– Анни, это Аарон. – Она почему-то даже не удивилась, лишь на секунду почувствовала какое-то напряжение. Анни глубоко вздохнула, стараясь не показать минутной слабости.

– Привет.

– Послушай, в субботу, на балу… – Его голос, который она так давно знала, дрожал.

– Да?

– Анни, давай встретимся сегодня. Мне очень нужно с тобой поговорить! – воскликнул он.

– Я не могу, Аарон. У меня очень много дел.

Теперь, когда схватка с Джилом успешно закончилась, ей нужно было завершить кое-какие дела. Она заплатила Джилу за Синтию. И сегодня она собиралась встретиться с двумя агентами по недвижимости по поводу продажи своей квартиры. Но почему все-таки она сказала ему, что занята? Ведь можно было просто сказать «нет» и повесить трубку. Ей совершенно не хотелось слушать его нытье.

– Прошу тебя, Анни. Это очень важно, совсем ненадолго.

* * *

Аарон искал Анни в толпе людей, которых в парке в это время было много. После того бала он много думал. Аарон не знал, какие у нее отношения с тем латиноамериканцем, но не винил ее в этом. Теперь он прекрасно понимал свои ошибки. Ему все больше и больше не хватало ее.

Аарон пришел пораньше назначенного времени. Он сказал Лесли, что хочет пройтись, и улизнул из дома. Он подумал: «Теперь я знаю, чего хочу, и, возможно, добьюсь этого». Он заметил в толпе худенькую фигурку Анни.

– Здравствуй, Анни.

– Привет, Аарон.

– Ты прекрасно выглядишь, этот цвет тебе к лицу. Анни рассмеялась.

– На прошлой неделе я прочла где-то, что розовый – враг шика. Но все равно спасибо.

Аарон улыбнулся. Как хорошо снова быть с Анни! Он взял ее под руку, и они вышли из парка. Аарон заметил кафе у зоопарка.

– Хочешь, давай зайдем перекусим здесь?

– У меня, пожалуй, нет выбора, поблизости нет других кафе. – Она поглядела меню. – Еда здесь, наверное, лучше, чем в старом кафе зоопарка. Помнишь, мы водили сюда мальчишек? Ты голоден?

– Немного, – Аарон солгал.

– Я буду только чай и йогурт. Давай сядем на террасе, ты не против, ведь сейчас не холодно.

– Хорошо, – согласился Аарон. – Здесь неплохо. – Он открыл дверь. Когда Анни проходила мимо него и была совсем рядом, он почувствовал запах ее духов. И в этот момент у него перед глазами пронеслась вся их совместная жизнь: то понимание, дружба, поддержка, любовь, которые были между ними. Он на секунду замер и почувствовал, что готов расплакаться. Аарон взглянул на Анни – не заметила ли она его минутную слабость. Похоже, нет… Аарон заказал кофе и бутерброд. Они прошли на террасу, рядом была дорожка к зоопарку.

– Теперь, чтобы пройти в зоопарк, надо заплатить, – заметил Аарон.

– Да, зоопарк даже забором обнесли, не то, что раньше.

– Мне это совсем не нравится, – проговорил Аарон. «Боже, как я ненавижу эти глупые разговоры, чувствуешь себя так неловко».

– Я думаю, что это сделано исключительно ради животных. Люди плохо относятся к ним, а потом теряют. – Аарон подумал, что это был намек на него самого. Он взглянул на Анни, но ее лицо оставалось спокойным и невозмутимым. Она была так же желанна, как вода для умирающего от жажды. Аарон больше не мог сдерживать свои чувства, он заговорил дрожащим голосом: