Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Профессор посмотрел и ничего не увидел. Только горели на хромированном шарике две солнечные искры.
– Ты меня неумно разыгрываешь, – с упреком сказал профессор.
– Очки надень!
Очки были на профессоре. Он поправил их и пригляделся. Одна из искорок странно вибрировала. Она дрожала внутри крошечной капли. Словно в росинке.
– Н-ну и что? – произнёс профессор Тачкин.
Капелька вдруг снялась с шарика и стала описывать вокруг него кольца, как спутник вокруг планеты. Потом нарисовала в воздухе несколько сложных фигур. В её поведении определенно угадывался какой-то смысл.
Профессор был широко образованный человек. Он никогда не сомневался, что формы жизни во Вселенной могут быть самыми разными. Поэтому не очень удивился. Но всё-таки заволновался.
– Простите… С кем имею честь?
Капелька опять опустилась на шарик. А по экрану побежали зелёные буквы:
“Я – Кап… Мы с классом полетели на экскурсию в Широкое пространство и на минуту присели у вас… Я увидел что-то разноцветное; оно летело. Я полетел за ним. Наверно, никто не заметил, что меня нет, капсула ушла… А я здесь… Ты можешь мне помочь?”
– Э-э… простите, но как?
“Ты же разумный! Нужен магнитный транслятор с автоматическим определителем координат… А то ипу-ннани и ипу-ддули там совсем высохнут от страха за меня…”
И профессору показалось, что кто-то всхлипнул. То ли “Алик”, то ли кто-то ещё…»
Прошлой весной в городе Ново-Калошине случалось много необычного. Такого, что в газетах называется аномальными явлениями. То выпадут на асфальт разноцветные дождики, то прокатится слух, что над стадионом зависла летающая тарелка; то летающие тарелки и сковородки объявятся у кого-нибудь в доме. Подобное случилось, например, у домохозяйки бабки Кручининой на улице Малой Колодезной. В комнате ожили давно не работавшие часы с кукушкой, а кухонная и столовая посуда принялась носиться кругами по воздуху. При этом большая сковородка зацепила голову участкового милиционера Кутузова, который пришёл наводить порядок. Младший лейтенант Кутузов два дня ходил с бинтом под фуражкой и скромно гордился ранением, полученным при исполнении. Правда, порядка он так и не навёл, но чашки-миски успокоились вскоре сами по себе (а часы продолжали идти и тикают до сих пор).
В середине мая на окраинных переулках вымахали необычного размера лопухи. Будто в тропиках! Среди них свободно прятались шелудивые окрестные козы.
В местной роще дважды видели снежного человека (хотя, конечно, название “снежный” в такое время года звучит не совсем оправданно).
Но эти события были интересные и неопасные (за исключением ссадины на лбу младшего лейтенанта). А случились и другие – весьма пакостные.
На городских помойках, на пустырях и в скверах появились большущие вороны – раза в два крупнее обычных. Видимо, мутанты. Орали они препогано, причем в их карканье отчётливо слышались человечьи слова – в основном ругательные. Вели себя эти птицы по-бандитски. Случалось, что выхватывали из рук у женщин блестящие сумочки, срывали с прохожих шапки, устраивали налёты на рыночные прилавки. А первоклассников, которые спешили по утрам на уроки, порой просто сбивали с ног… Но скоро житель Ново-Калошина по имени Маркони нашёл на пернатых разбойников управу. Оказалось, они ужасно боятся обыкновенных пищалок. Надо взять катушку от ниток, натянуть на отверстие резиновую ленточку и дуть посильнее. От такого звука вороны-мутанты (в отличие от обыкновенных) с воплями разлетаются кто куда. Поэтому каждое утро, когда школьный народ топал на занятия, весенние улицы наполнялись стонущим, берущим за душу гуденьем… И в середине мая пернатые злодеи не выдержали: собрались в многотысячную стаю и тучей улетели в неизвестные края.
Но, к сожалению, никакого сладу не было с другими мутантами. На ближних ново-калошинских болотах вывелись в первые тёплые дни необычные комары. По комариным понятиям – тоже великаны. Размером с кузнечика. Маркони прозвал их супер-кулексами. Потому что “кулекс” – это название обыкновенного комара. По латыни.
И до чего же хитрые паразиты были эти супер-кулексы! Летали в одиночку и, несмотря на свои размеры, садились на человека незаметно. И жало вгоняли безболезненно, причем, прямо сквозь одежду. И в одну секунду накачивали себе в брюхо целый наперсток крови. Увидишь на себе такую жуть, бах с размаху, а из-под руки – брызги, как из переспелой клюквы. Бр-р… А на майке или на рубашке– пятно, будто в тебя выпалили из ковбойского смит-вессона. Сперва место укуса не болело и не чесалось, но через несколько часов, обычно среди ночи, появлялось зудящее жжение. Вертишься во сне и царапаешь себя, будто оказался в муравейнике.
И никакие мази, никакие жидкости от супер-кулексов не защищали. В какой-то мере помогало только заклинание:
Но годилось оно только для отпугивания подлетающих комаров. А уж если уселся и укусил, ничем не спасёшься от чесания…
Хорошо хоть, что пиратничали супер-кулексы не круглосуточно, а главным образом по вечерам, когда солнце съезжало к самым крышам и в городе становилось прохладнее.
Днём зато мучила новокалошинцев небывалая жара. Её тоже следовало признать аномальным явлением. Всем известен закон природы: зацвела черёмуха – жди майского холода. А здесь черёмуха цвела (и цвела бурно!), когда термометры в тени показывали тридцать один градус, а на солнце вообще была Сахара.
…Но жара жарой, а традиции клуба “Рагал” (“Радиус Галактики”) были незыблемы. На все заседания члены клуба приходили в отутюженных костюмах и строгих платьях. Мужчины – при галстуках. “Рагал” был литературным клубом любителей фантастики.
Только недалёкие люди считают, что любовь к фантастике и её изучение – дело несерьёзное. Рагальцы же были уверены, что всё наоборот. И официальностью облика подчёркивали важность своих собраний.
А сегодня собрание было важным вдвойне. Во-первых – последнее перед летними каникулами. Во-вторых – стоял вопрос о приеме одного из членов “Рагала” в секцию высшей ступени.
Ступеней (и секций) было три. Низшая называлась “Любители”. Следующая – “Знатоки”. А самая высокая – “Авторы”. В неё принимали тех, кто не только читает и знает фантастические книги, но и сам сочиняет рассказы и повести. Причем сочинять полагалось хорошо, интересно. Лучшие произведения Авторов печатались в клубном альманахе “Звёздное копыто”, а некоторые даже в городской газете “Вечерний Ново-Калошин”.