даже не переступил через порог и не открыл дверь, лишь запустил внутрь свою лысину и выкрикнул четыре слова, после чего так же быстро заскрипел туфлями к своему логову. Десятки глаз высматривали меня из-за своих рабочих мест, мечтая поживиться чужой бедой. Палач пришёл за мной, и они на сегодня могут расслабиться.

– Не знаешь, чего он так взъелся? – Спросил я Мону по пути на эшафот.

– Забыл принять анти-агрессин. – Сострила она. – Как ты смотришь на то, чтобы сегодня выпить после работы?

– Я ведь говорил тебе, что больше несвободен. – Раздражённо ответил я, думая, впрочем, об Эмме, а не о Сид.

– Когда-то тебя это останавливало?

Когда-то меня не останавливало даже кольцо на безымянном пальце. Но тогда я не был влюблён и не состоял в серьёзных отношениях, а теперь – да. Пусть и с разными женщинами. Но не собирался предавать ни одну из них.

Эта изогнутая бровь, надкусанная губа и самая кокетливая поза, которую только можно принять на стуле на колёсиках, вывела меня из себя. Уже который раз подряд Мона намекала на весёлое времяпрепровождение вместе, а я прямым текстом заявлял, что больше не позволю нашим отношениям принять какой-либо иной статус, кроме «рабочих». Вот только до некоторых особ туго доходит. То ли лак для волос купирует слуховые каналы, то ли штукатурка на лице слишком глубоко въедается и окисляет мозг, но Мона продолжала спрашивать, точно у нас был какой-то шанс.

– Мона, между нами всё кончено. – Процедил я сквозь зубы, чтобы ни одни уши в радиусе пяти метров не расслышали тему нашего откровенного разговора. – Более того, между нами ничего не начиналось.

И чтобы окончательно расставить все точки, я указал секретарше на своё место.

– Я к Дирку. А ты составь мне отчёт по продажам «Эван Уильямс» от нашей рекламы.

Мона наверняка прокляла меня за спиной, но топор Дирка Бёртона пугал меня сильнее сглаза обиженной женщины.

– Ты не объяснишь мне, что это?

Мне даже не предложили присесть. Только швырнули через стол какую-то стопку бумаг, которая не разлетелась только благодаря волчьей хватке скрепки. Было достаточно лишь взглянуть на первую строчку, чтобы понять, из-за чего мои кости обгладывал свирепыми глазами Дирк.

Сводка по «Дабл Бабл», рекламу которой мы пустили в массы лишь неделю назад. Концепция проекта, которую мы придумали на пару с Эммой, понравилась всем без исключения. Дирк даже снизошёл до почти искренней похвалы. Я уже видел эти цифры, подбитые в колонках. Количество показов за сутки и реакция зрителей, полученная путём опросов. Расходы и затраты, пущенные на подбор массовки, съёмку ролика и запуска по всем доступным федеральным каналам, превышали доходы. Продажи газировки ушли в минус и стали ещё хуже, чем до заключения контракта с нами.

В этом и беда всех держателей бизнеса – им нужно получить всё и сразу. Они настолько пустоголовы и тщеславны, чтобы думать, что реклама тут же выстрелит в них фонтаном из прибыли. Доллары посыплются на них золотым дождём, и все побегут скупать газировку, печенье или жвачку, которых тысячи.

– Глупо ждать результатов всего через неделю. – В лоб ответил я, отстаивая самого себя и здравый смысл. – Реклама только набирает обороты, а они хотят звезду с неба. Это так не делается.

– Именно так это и делается, Кларк. – Рыкнул Дирк, облокотив свои бицепсы о стол. – Мы обещали им горы бабла, и они должны получить свои горы бабла.

– Я ничего им не обещал. А надеяться, что их газировка даже через несколько лет переплюнет или хотя бы станет так же популярна, как «Кока Кола» или «Пепси» – наивный самообман.

– Плевать мне, что ты там думаешь! Мы гарантировали им результат, а твоими результатами только подтереться можно.

Как будто я мог вложить людям в руки бутылки с вишнёвой и апельсиновой газировкой! Этот парень с самого начала смотрел на меня косо и отплёвывал каждую мою идею. Сложно показать, на что ты способен, если тебе постоянно ставят подножки.

– Реклама получилась классной. – Я пытался не выйти из себя и говорить, как подчинённый с боссом, а не хозяин с рычащей шавкой. – Вы сами всё видели и одобрили, как и коллегия этих идиотов из «Дабл Бабл».

– Но твоя реклама не работает.

– Прошла неделя. – Сдержанно напомнил я. Спорить с Дирком Бёртоном – что беззубому разгрызать орехи. – Она ещё заработает.

Вена на лбу Дирка чуть ослабла и уже не так прорывалась сквозь кожу от приступа беспочвенной ярости. Он расслабил все мышцы и разжал челюсти. Казнь переносилась.

– Ещё посмотрим. – Клацнул зубами он. – Если не заработает, наша компания будет выглядеть не в лучшем свете. Поберегись, Кларк. Если встанет вопрос о том, кого нам терять: щедрого клиента или временного сотрудника, ты сам понимаешь, кого мы выберем.

Предостережение – внятнее некуда. Тут уж раскусывать орехи не пришлось. Джим Макдугалл отправил меня в самую клоаку, откуда я мог выбраться безработным. На кой чёрт меня вообще занесло в этот город и в этот офис. Пока что здесь на меня сыпались одни лишь несчастья. Но если мне суждено было пережить все эти удары ради встречи с Эммой, то я бы снова вышел на ринг и подставил лицо.

– И да, Кларк! – Окликнул меня Дирк у самого выхода. – Твой запрос на предоставление двух отгулов… Ты ведь понимаешь, что в нём тебе отказано. Лучше готовься к презентации этих, каких их там…

– «Хэлси Натс». – Напомнил я то, что этот придурок должен был знать и сам.

– Да, да, они самые. На этот раз постарайся как следует.

Встреча с компанией-производителем энергетических батончиков, которые обещали бездонную энергию, кладезь витаминов и приятные цифры на весах всем, кто купит их мюсли из сплошного сахара, уже стояла в моём графике на среду. Мона может и пыталась вмешаться в мои планы на вечер, но планы на рабочий день составляла с похвальной скрупулёзностью.

Если я полечу домой, чтобы признаться Эмме в своих чувствах, я могу попрощаться с карьерой, которую выстраивал восемь лет. Столько времени работа занимала первое место в моей жизни, а теперь я мог её потерять. Зато найти что-то более важное.

Никогда не знаешь, чем обернётся случайное объявление о сдаче дома. Выдумать парочку идей для рекламы батончиков я мог и в самолёте. Слетать всего на день в Берлингтон – туда-обратно – и явиться на презентацию во всеоружии и, вполне возможно, с разбитым сердцем. Но я должен был полететь. Должен был всё рассказать Эмме. И должен был принять любой ответ, который она даст.

В