— Ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь, Эдвард? — Максим меньше всего ожидал услышать подобное предсмертное признание. — Как ты убил его?

— Выслушай меня! — задыхаясь, взмолился Эдвард. — Я не убивал его, я только виноват в его смерти. Если бы не я, он бы, возможно, остался жив.

— Объясни, — потребовал Максим. — Я должен знать, что произошло той ночью.

Запавшие глаза Эдварда, полуприкрытые морщинистыми, почти прозрачными веками, обратились на Максима. Эдвард собирался с силами, чтобы пройти через тяжелое для него испытание.

— Я следил за Рэмси… хотел узнать, что он задумал. — Его голос, звучавший монотонно и немного в нос, походил на жалобные стенания. — Ходили слухи, что у него где-то припрятано огромное богатство, и я хотел своими глазами увидеть, где именно, но одна мысль, что надо идти в Стиллиардс, наводила на меня ужас. Поэтому я прятался в зарослях на берегу и ждал, когда он направится к своей лодке… и всегда при нем был сундук.

Эдвард судорожно задышал. Чувствовалось, что ему трудно набрать в грудь воздуха. Максим приподнял его и поднес стакан воды к бесцветным губам. Сделав большой глоток, Эдвард благодарно кивнул и откинулся на подушки. Теперь он был в состоянии продолжать свой рассказ:

— Королевский агент несколько раз видел, как я прячусь в кустах, и в тот день, когда он прибыл в Бредбери, чтобы поговорить с тобой, он узнал во мне того, за кем следил. Он обвинил меня в участии в заговоре против королевы. Бог свидетель, это было не так, но агент не желал ничего слушать и схватил меня. — Запавшие глаза старика молили о понимании. — Я оттолкнул его, но он зацепился за ковер и упал как подкошенный, сильно ударившись головой о камин. Кровь из него хлестала, как из зарезанной курицы. Внезапно я услышал твои шаги и спрятался на балконе. — Эдвард смотрел на свои ноги, укрытые стеганым одеялом. Он боялся встречаться с Максимом взглядом. — Да, только я виноват в случившемся, — после некоторой паузы добавил он.

— Агент был еще жив, когда я склонился над ним, — заметил Максим. — Почему ты утверждаешь, что виноват во всем?

— Если бы мы с ним не подрались и если бы я не убежал, заслышав твои шаги, его бы не убили. Не будь агент ранен, он вполне мог бы постоять за себя… Если бы ты остался подле него… его бы не убили. Да, именно я виноват во всем.

— Тебе незачем просить отпущения грехов, Эдвард, ведь ты не имеешь никакого отношения к убийству, — возразил Максим. — Ты оклеветал меня, чтобы обелить себя, но твоя подлость обернулась мне во благо, поэтому я прощаю тебя. Я могу только предположить, что тобой или мной руководила некая более мудрая сила, и я счастлив, что все произошло именно так.

— Что ты собираешься делать? — прошептал Эдвард.

— Королева вернула мне титул и собственность. Утром я поеду в Бредбери.

— Кажется, мой конец уже близок, поэтому у меня осталось мало времени, чтобы порадоваться за тебя. — Эдвард, испытывавший облегчение при мысли, что его совесть теперь чиста, глубоко вздохнул. Неожиданно он схватился руками за живот. — О Кэсси… Кэсси! — Он заметался по постели. — Где моя прекрасная Кассандра? Почему в последнее время ее нет возле меня? — с мукой в голосе произнес он.

— Дядя Эдвард, — проговорила Илис, накрывая ладонью руку Эдварда, — вам известно, что она делала с вами?

— Да, знаю! — Старик корчился от невыносимой боли, по его лицу струился пот. Проведя по щеке костлявой рукой, он процедил сквозь судорожно сжатые зубы: — Она прижимала мою голову к своей мягкой груди, когда я мучился от адских резей. Она облегчала мои страдания и готовила мне укрепляющий настой! Да! Настой! — Он указал пальцем на стоявший на столике крохотный пузырек из зеленого стекла. — Передай мне его, девочка моя.

Поднеся пузырек к свету, Илис принялась рассматривать густую жидкость, потом открыла крышку и понюхала. В нос ударила страшная вонь. Максим взял у нее пузырек и, обмакнув в жидкость палец, попробовал ее на язык. Его лицо исказила гримаса отвращения, и он, вернув склянку жене, тщательно вытер язык и губы, потом наклонился и стал всматриваться в бледное лицо Эдварда. Он взглянул на руки старика и заметил на подушечках пальцев такие же пятна, как под глазами.

— Не знаю, читал ли ты труды Аристотеля или Плиния Старшего, но это не имеет значения. Сомневаюсь, что тебе, Эдвард, известно, что находится в пузырьке. Кристаллы, которые плавают в жидкости, иногда находят в рудниках в Германии. Я слышал, что женщины пьют их настой, чтобы отбелить кожу, но это чрезвычайно опасно и может привести к смерти.

— Будьте вы оба прокляты! Моя возлюбленная Кассандра никогда бы… Она божилась, что лечила этим настоем своего первого мужа… — Эдвард замолчал, вспомнив, какая судьба постигла Бардольфа Редборна. У него от изумления отвисла челюсть. Не обладая особой сообразительностью, он все же смог сопоставить факты. — Но зачем?

Илис нежно погладила руку старика.

— Вы помните, что в день вашей свадьбы подписали брачный договор?

Эдвард встревоженно нахмурился:

— Я смутно помню, как расписывался на каких-то бумагах, но у нас не было никакого договора.

— Кассандра утверждает, что у нее есть такой документ, — сообщила Илис. — Возможно, вы не знали, что подписываете.

— А что в нем говорится? — спросил Эдвард. Ему было больно думать о пьянках, после которых он с трудом приходил в себя, ничего не помня из того, что делал накануне.

— Что Кассандра наследует всю вашу собственность, — ответила девушка.

— Черт! Она ничего не получит! — Схватив Илис за руку, он попытался подняться. — Я не потерплю такого обмана!

Максим взял его за плечо и заставил лечь.

— Тебе лучше поберечь силы ради Арабеллы, Эдвард. Ты должен написать завещание, по которому все оставляешь ей.

— Приведите мне поверенного, — взмолился старик. — И побыстрее. — Он опять нахмурился и задумался о чем-то. — Да, но после того как королева вернула тебе владения и титул, у меня не осталось ни пенни, мне просто нечего завещать своей дочери. — Его лицо внезапно разгладилось. — Ничего страшного. У нее достаточно большое состояние. Реланд оставил ей все земли и деньги.

Максим и Илис удалились в свою комнату и заперли дверь. Прислонившись к косяку, Максим обнял жену и приник к ней в страстном поцелуе. Его пальцы перебирали ее волосы, водопадом струившиеся по спине. Вскоре шелковое платье было расстегнуто и вместе с нижними юбками сброшено на пол. Со смущенной улыбкой Илис принялась снимать одежду с Максима, жадный взгляд которого скользил по ее обнаженному телу. Он с восхищением взирал на пышную грудь жены, на ее округлые бедра.

— Не гаси, — попросил он, когда Илис направилась к лампе. — Я хочу освежить в памяти то, чем всегда любовался.

— Ты так много забыл? — поддразнила мужа Илис, лукаво улыбнувшись ему.

На его губах появилась самодовольная усмешка.

— Ваш образ навеки запечатлен в моей памяти, мадам. Вам нечего бояться, что я забуду вас.