По отношению ко времени патриарха Ефрема у нашего писателя сообщается следующее: «Ефрем, сын Аппиана из Амиды, произвел сильное возмущение в Церкви Божией на Востоке и во всей Сирии. Ибо, обходя все земли и города, он опустошил большие и малые монастыри, поверг на землю и самые столпы, с которых согнал подвижников, других, выгнанных варварской силой из их затворов, мечом и бичами принуждал принять причащение. Военной силой разогнал монахов из монастырей, как находящихся близ Амиды, так и рассеянных по всей стране. Изгнанники в громадном числе пошли в древний монастырь, прежде цветущий и многонаселенный, по имени Телла. Когда они здесь немного отдохнули, посланы были многочисленные ромэйские войска и хорепископы и дозорщики, чтобы выгнать их отсюда. Но, когда войска вошли и увидали длинные и густые ряды, выстроенные для церковной службы, то испугались, приняв их за исполинов. Итак, оставив в покое монахов, они захватили ближайшие деревни и начали их опустошать и захватывать скот. Крестьяне с плачем просили монахов или пожалеть их и уйти, или помочь им сразиться с войсками. Видя скорбь и плач всей страны, изгнанники отправились в страну пустынников, где в монастыре Populorum жило до 1000 монахов. Поставив здесь палатки под открытым небом, они привлекли сюда жителей окрестных селений, которые сходились толпами столько же для принятия благословения, как из любопытства. Тогда патриарх Ефрем приказал своему брату Иоанну, командовавшему отрядом в Едессе, отправиться к монахам и предложить им выбрать уполномоченных от каждого монастыря, чтобы переговорить с ним о спорных предметах. Когда же монахи отказались принять это предложение, то Иоанн, распалившись гневом, как вавилонская печь, приказал явиться сюда военным людям, находившимся в Амиде. Тогда старцы монастырей, повинуясь Писанию, которое не одобряет употребления оружия, сделали постановление, чтобы монахи каждого монастыря, разделившись на отделения по числу священников, направились туда, куда заблагорассудит повести их начальник каждого отделения. Что касается стариков, то они должны были, переправившись за Евфрат, ожидать хода событий. Так оставлен был монастырь, снабженный всеми необходимыми для жизни предметами. Как сказано было раньше, никто не смел дать им приюта в своем доме, иначе дом подлежал конфискации, и хозяин дома подвергался уголовной каре, вследствие чего многие были принуждены, как звери, скрываться в пещерах и недоступных местах, прилежащих к Евфрату, между ними случилось быть и мне смиренному, — замечает автор. — Когда слух об этом распространился в соседние города, многие по внушению Божию доставляли им ночью хлеб, вино, овощи и другие необходимые предметы. Многие, подчиняясь необходимости, заходили в недоступные горы, покрытые снегом, и скрывались в загонах козьих и овечьих. Так все угнетаемы были стужей, и холодом, и теснотой, и другими бедствиями!» [289].

Едва ли еще где можно найти более живой и трогательный рассказ о ходе религиозной борьбы в Сирии в VI в. Приведенные страницы из истории Иоанна Ефесского служат лучшим комментарием к политике Юстиниана. И ныне даже, посещая пустынные города и селения Сирии, осматривая сохранившиеся стены домов, водопроводы и полуразрушенные церкви, необходимо держать в памяти эти главы, говорящие о церковных преследованиях VI в.

Большинство сирийских городов в настоящее время или в развалинах, или покрыто толстым слоем наносной земли. Для современного наблюдателя Сирия — это мертвая страна, лишенная населения и всякой культуры, за исключением прибрежных городов; между тем в V–VI вв. христианской эры здесь кипела бойкая жизнь. В особенности Северная Сирия от древней Апамеи (ныне Калат-Мудик) к Антиохии представляет в этом отношении исключительный интерес. Приводим несколько мест из новейшего описания памятников Сирии [290].

«Путей сообщения нет, за исключением едва заметной тропинки, сделанной животными; вся страна представляет каменистую местность, лишенную растительности. И между тем здесь путешественник вступает в пояс покинутых людьми городов и селений, в область обширных развалин и подземных кладбищ, высеченных в скале, — что все вместе свидетельствует не только о большом населении этой страны в давно прошедшее время, но и о высокой степени культуры, о роскоши и удобствах жизни, как это будет видно из дальнейшего. Близ деревни Гасс (Khirbet Hass) в небольшом расстоянии от Эль-Бары встречаем в необитаемой местности остатки прекрасного мавзолея, облицованного тесаным камнем и построенного в форме квадрата. Особенность этого памятника состоит в том, что в нем находится несколько саркофагов; все они разбиты, за исключением одного, который носит христианскую эмблему и придает особый характер самому мавзолею. Можно принять как общее правило, что поблизости от башен, большею частью полуразрушенных, находятся огромные блоки, покрывающие спуск в пещеры, иссеченные для целей погребения. Вообще по всему этому пустынному и каменистому плато путешественник встречает огромные города мертвых.

Близ Гасса сохранилось немало монументальных памятников. По пропорциональности частей и по изяществу в целом обращает на себя внимание христианское здание, состоящее из сочетания четырех арок. Маленькая дверь вела в этот приют мертвых, где оказался еще на месте обширный саркофаг. В северном направлении от Гасса находится обширная площадь этого мертвого города с пещерами в скалах. В одном месте обнаружен прекрасно устроенный спуск в подземелье с лестницей и остатками каменных дверей, разбитых на несколько кусков. При рассмотрении этих кусков можно видеть, что дверь имела назначением христианский памятник.

Наиболее интереса в занимающей нас местности представляют именно частные дома со всеми особенностями и оригинальностью их внутреннего устройства. Часто в них недостает только кровли и мебели, как будто хозяева оставили их лишь несколько лет назад. Все почти дома отличаются выразительным христианским характером: или надписью над входом, заимствованной из Священного Писания, или христианскими эмблемами. Тип частных построек почти один и тот же. Между христианскими эмблемами всего чаще, конечно, встречаем крест над входными дверьми, но, кроме того, и христианскую монограмму.

Наиболее типичными представителями мертвых городов в Сирии нужно признать Баальбек и Эль-Бару. Последний был весьма значительный и укрепленный город, как показывают сохранившиеся части развалин. Вместе с тем это весьма красноречивый памятник неожиданно приостановленной здесь общественной жизни вследствие какой-то катастрофы. Эль-Бара, с другой стороны, весьма хорошо знакомит с культурной жизнью общества. Попытаемся характеризовать эту жизнь по остаткам, и доныне наблюдаемым в Эль-Баре. Улицы селений или городов, по большей части, узки и вымощены булыжником. Дома все имеют доступ со стороны улицы через небольшую дверь, ведущую во двор. Почти все дома в два этажа, иногда оба этажа украшены колоннами; часто вокруг дома идет галерея. Первый этаж отделяется от второго полуаркой, на которую настилается пол верхнего этажа. Стены и главнейшие ворота и наличники украшены или орнаментом растительного характера (листья винограда и аканф), или христианскими эмблемами, а также надписями. Из христианских эмблем чаще всего встречается монограмма в круге, буквы Α Ω в соединении с крестом, изредка рыба или агнец с крестом на спине. Общий и отличительный характер эмблем и надписей церковный и христианский. Все постройки из камня, стены почти везде сохранились, иногда стоят на местах лестницы и галереи. Надписи на воротах домов чрезвычайно разнообразны, хотя исключительно заимствованы из Священного Писания. Вот два блока, служившие архитравом над воротами; на одном из них надпись: «Господи сил с нами буди». Вот надпись на карнизе окна: «Слава в вышних Богу и на земле мир». Такова надпись над входными дверьми: «Господь сохранит вход твой и исход твой отныне и до века; аминь».