Мы стали ограничивать себя в еде и старались соблюдать все предосторожности… У нас осталось лишь немного маргарина и масла, и совсем не осталось сардин, которые мы так любили… Как только кончился тунец и сардины, началось наше жалкое существование… Мы больше не жарили картофель!.. Мы сидели за ставнями… и наблюдали за окрестностями… Мы боялись, что в сумерки нас подстрелят крестьяне… Время от времени они появлялись… Вооруженные винтовками, они проезжали мимо наших окон на велосипедах. У нас тоже была винтовка, старый дробовик с двумя бойками… и еще полицейский пистолет… бывший хозяин фермы оставил нам это оружие… Они висели на гвозде в кухне, за занавесом над очагом.

Де Перейр как-то вечером, когда делать было нечего и выходить тоже было нельзя, достал старую винтовку… и начал ее чистить… продел при помощи бечевки в отверстие фитиль… и прочистил оба ствола бензином… чтобы привести в порядок гашетку… Я почувствовал, что наступает осадное положение.

* * *

У нас оставалось только семеро воспитанников… четыре мальчика и три девочки… Мы написали родителям и предложили им забрать их у нас… в связи с тем, что в нашем сельскохозяйственном опыте были допущены некоторые просчеты… и непредвиденные обстоятельства вынуждают нас временно отослать нескольких учеников…

Но эти чертовы родители даже не потрудились ответить! Они совершенно обнаглели!.. Они были вполне довольны, что их избавили от лишних забот… Мы поинтересовались у ребят, не хотят ли они, чтобы их устроили в благотворительное заведение… В главный округ города, например?.. Услышав про это, они ощетинились против нас так агрессивно и так яростно, что в какой-то момент я даже подумал, что дело кончится дракой… Они ничего не хотели слушать… Мы сразу же уступили им… Этим соплякам дали слишком много воли и независимости, чтобы их теперь можно было ввести в рамки!.. Фасоль! Улитки! Им было безразлично, в чем ходить и что есть… Главное, чтобы их не трогали!.. Они даже не пытались ничего понять!.. Они не особенно вникали в обстоятельства!.. Можно было сколько угодно объяснять им, что жизнь так устроена… что у нас у всех есть обязанности… что порядочные люди соблюдают законы… и что в конце концов… если таскать направо и налево, то об этом обязательно узнают!.. и это кончится очень плохо… Но они плевали на наши жалкие бредни… Мы им казались отвратительными… просто какими-то жуткими тараканами! Они ничего не воспринимали… Даже не слушали… Дивная «Новая раса»… Дюдюль, младший из группы, снова отправился за яйцами… Раймонд больше на это не решался… Он слишком вырос… Этот маленький сопляк Дюдюль был настоящим исчадием ада… Мы все тряслись… молились… все время, пока его не было… чтобы он вернулся целым и невредимым… Он принес голубя, которого мы тут же сожрали сырым вместе с перьями… Этот Дюдюль ориентировался в деревне лучше, чем охотничья собака!.. Его невозможно было обнаружить и в двух метрах… часами он просиживал в укрытии, чтобы стибрить яйца из-под несушки… Без шнурка! без веревочки!.. Просто двумя пальчиками… Чик! Чик! он демонстрировал нам свое мастерство… Высший пилотаж… «Смотри, я вытащу у тебя десять монет!..» Действительно, ничего невозможно было заметить.

* * *

За неделю нам разбили два окна… Крестьяне на велосипедах нарочно проносились мимо, как смерч… Наше положение все время ухудшалось… Они то исчезали, то появлялись снова… Их злоба становилась невыносимой… Однако мы вели себя смирно!.. Мы старались не отвечать! А следовало бы… Ответить на их провокации хорошим залпом в задницу! Наши воспитанники больше не высовывались… Они выходили лишь на рассвете, на часик или два, пока темно… или самым ранним утром, чтобы все же увидеть немного света… Крестьяне в округе завели псов на всех участках… и спускали с цепи этих жестоких и бешеных чудовищ!..

Ко всему прочему, наши башмаки не выдерживали путешествий по ужасным каменистым тропинкам… Это была настоящая пытка!.. Даже хорошо натренированные малолетки часто получали ранения… Ранним утром их лохмотья, особенно под ноябрьским дождем, напоминали примочки! Они кашляли все сильнее… Эти маленькие канальи, несмотря на всю свою выносливость, не были защищены от бронхита!.. В борозды на вспаханном поле они проваливались по самые ягодицы!.. Начавшиеся холода окончательно доконали их… Без башмаков было уже не обойтись!.. Можно было отморозить себе ноги… На нашем плато часто дул сильный ветер, случались ураганы… Они приходили с севера!.. Вечером мы хорошо согревались, но в комнате было можно задохнуться, так много там было дыма… Он шел из-под вытяжного колпака!.. Дрова были очень сырые, а угля не было уже несколько недель… Дым был невыносим… и мы все гасили!.. Чтобы потушить пламя окончательно, мы заливали раскаленные головни водой… Ребятам оставалось только спать…

Довольно часто около полуночи Куртиаль снова вставал… Он не мог заснуть… И отправлялся в сарай с фонарем осматривать свою систему… он запускал ее на несколько минут… Его жена вскакивала с соломы и шла за ним… Я слышал, как они переругиваются в глубине двора…

Потом они потихоньку возвращались… Она будила меня… И показывала мне картофель… О! Он был не слишком хорош! Тот, что рос «в волнах»… был гнилым… и имел отталкивающий вид!.. Черт побери!.. Она призывала меня в свидетели!.. Он не очень-то увеличивался… Это было хорошо видно… Я не осмеливался слишком лезть со своими замечаниями… и своим мнением… но я не мог сказать ничего ободряющего. Источенные… сморщенные, грязные, гнилые… и, кроме того, полные червяков… Таковы были клубни Куртиаля!.. Этот картофель невозможно было есть… Он не годился даже нам на суп… А ведь мы привередливостью не отличались… мадам де Перейр была абсолютно убеждена, что культуру загубили…

— И это, Фердинанд, он собирается продавать на Центральном рынке?.. Кому же?.. Это уж слишком! О! Какая наглость! Я спрашиваю!.. Где он найдет такого идиота, что купит подобные отбросы?.. Покажите мне этого кретина, и я пошлю ему корзину!.. О! Я хочу на него посмотреть!.. О! У него, наверное, нет глаз!.. Нет, подумать только! За кого он меня принимает?..

И в самом деле, столь тщательно выращенные клубни были просто омерзительны! А ведь за ними так ухаживали!.. Лелеяли день и ночь! Картофель был весь размокший, кишащий червями, личинками сороконожек и с отвратительным запахом! Просто тошнотворным!.. Несмотря на сильный холод… что само по себе было необыкновенно… и необъяснимо! Этот запах вызывал у меня настоящее содрогание!.. Вонючая картошка… такое не часто можно встретить… Это был страшный удар судьбы…

— Тсс! Тсс! — сказал я ей. — Вы разбудите ребят!..

Она вернулась на опытные поля… Прихватив с собой фонарь… и лопату… Было восемь градусов… даже десять ниже нуля… Она находила самые червивые картофелины… и вырывала их одну за другой… Сколько могла! до самого рассвета…

* * *

Такое нашествие червей было невозможно долго скрывать… Их было полно даже на поверхности земли… Гнили становилось все больше… Напрасно мы вырывали, выбрасывали и пропалывали… Все было тщетно… В конце концов, об этом узнали во всем районе… Вмешались мужланы… Они выкапывали наш картофель! И относили образцы в префектуру, присовокупив к ним рапорт жандармов о наших странных действиях!.. А целые клубни, просто кишевшие личинками, они отсылали в Париж, директору музея!.. События принимали серьезный размах!.. Повсюду стали распространяться ужасные слухи, что мы были виновниками возникновения сельскохозяйственной чумы!.. Причем совершенно новой… Неслыханного бедствия для овощеводов!..