и поежилась. Наруто тоже не остался равнодушным, но ему здесь было не столько страшно, сколько неуютно. Ну, а Саске пострашнее ужастики видел.

Ложиться спать было еще рано, хоть стемнело довольно быстро, но Какаши приказал, а значит, нужно было расстелить футоны.

Разобрав свой спальник, Наруто притащил его к костру, который Хатаке устроил в полу, вырастив дотоном чашу. Мальчик потоптался, выбирая место, и тихонько сел рядом со мной. Изредка, подбрасывая в огонь веточки и щепки с пола, мальчик заглядывал мне в глаза, надеялся, что я передумаю и как обещал вчера расскажу сказку. Но тупая пульсирующая головная боль не способствовала ясности мыслей.

— Извини, Наруто, сегодня тоже не могу рассказывать, голова раскалывается.

Наруто сочувственно покивал, но явно продолжал надеяться, однако вскоре понял, что рассказывать я ничего не собираюсь, вздохнул и улегся около меня.

— Наруто, — тихонько позвал я мальчика.

— А? — встрепенулся Узумаки, — я не сплю, — и с надеждой посмотрел на меня.

Увы. Речь не о сказке.

— Наруто, на нас скоро могут напасть. Страна Волн — острова, значит, шиноби может быть со стихией воды. А у нас на сбруе множество печатей, и лучше бы их не мочить, понимаешь?

Мальчик сразу сообразил, на что я намекаю:

— Придется их снять?

Утвердительно кивнув, я продолжил:

— Да, чтобы не повредили, мы их уложим в футляры, а сами футляры спрячем на дно рюкзака.

— А давай запечатаем еще? — вытаскивая футляры из сумки, сказал Наруто.

— А если на свитке печать размоет, или как-то повредит? Это на сбруях наших чернила особые, а здесь — обычные.

— Ну, да. — согласился блондин.— А если сам свиток повредят…

— Там даже чинить нечего будет. — продолжил я мысль.

Отойдя за стену, я снял сбрую и аккуратно уложил ее в непромокаемый походный футляр из кожи. Наруто последовал моему примеру, но вскоре запутался, зацепившись за какой-то куст, и мне пришлось ему помогать. Сложив сбруи, мы еще недолго посидели у огня, а потом приперся Какаши и приказал всем видеть сны.

А я еще долго смотрел в огонь, пытаясь вспомнить хоть какие-нибудь приметы, по которым смог бы засечь Забузу раньше чем сенсорикой. Но в гудящую голову ничего путного не приходило.

Утром я привычным движением отхлебнул бурды, которая действовала примерно, как кофе, да и на вкус была слегка похожа. В общем, гадость, лучше бы я лимон заплесневелый съел.

Собрали манатки, костер куском пола прикрыли и пошли дальше.

Когда Наруто в очередной раз попытался достать Саске, не заметив моих попыток его тормознуть, я поймал себя на мысли, что хочу моток скотча. Зачем? Я хотел заклеить рты всем троим. Нет! Вообще всем! Потому что Тадзуна, завидев воду вдалеке, внезапно решил, что он наш гид, а мы его туристы. Это переправа, а там вдалеке, это мой друг, он нас перевезет через пролив… смотрите-смотрите он ловит рыбу! Правда, здорово? Извините, — очень неискренне, — это коряга в этой мути, ошибиться так просто. Ха-ха…

Лодочная станция представляла собой несколько деревянных бонов с номерками и ржавыми скобами, расположенных по периметру квадрата. У самого выезда, стояла покосившаяся будка дежурного. Располагалось все это хозяйство в небольшом затоне, образованным высоким крутым берегом и отходящей от него большой песчаной косой. Станция выглядела неопрятно, под ногами были кусочки сетей, а из воды виднелись носы прохудившихся лодок. Казалось, густой туман — это часть антуража. Зона отчуждения или что-то вроде того. Туман, кстати, был самым обычным. Никаких следов чакры я не почувствовал. Не успело рассвести, как Чучело приказал собрать лагерь. В такую рань мы поперлись, только потому, что Какаши решил, будто рано утром вражеские шиноби нас не побеспокоят!

Мои восклицания по поводу суйтона у Забузы тоже не встретили понимания.

— Ирука-сан, выпейте наконец успокоительного. — Хихикая, посоветовал Хатаке.

"А в моем переливающемся всеми цветами радуги мирке живут нукенины, которые спят до обеда, в обнимку с розовыми плюшевыми мишками…» — проводил я хмурым взглядом Хатаке. — «…И вежливо предупреждают о том, что собираются напасть!»

— Вспомните вы, Какаши-сан, мои слова… — сказал я угрюмо и зябко передернув плечами, хлюпнул носом. В последние дни у меня носом шла кровь. Это почти непрерывное сканирование и нервное перенапряжение давали о себе знать. Да и погода была далеко не летняя. Пару раз даже пришлось продираться сквозь камыши, пока мы не дошли до места, где нас должен был ждать знакомый Тадзуны со своей лодкой. Ждали его часа два, может чуть больше. И наконец он явился. Если бы у его лодки не было бы громоздкой коробки-мотора, посудину можно было назвать обычной гребной шлюпкой. Поместились мы в ней все. Но когда залезала Сакура, борта лодки не сильно возвышались над водой. Лодочником был друг Тадзуны, некий Сабуро. Невзрачный, как и его имя: Третий сын.

Я на всякий случай зарисовал его лицо, как пример незапоминающейся внешности. Отталкиваясь веслом от дна, Сабуро вкратце рассказал, как плохо стало с тех пор, как ушел Тадзуна. Этот лодочник мне не понравился даже больше, чем сам архитектор. Бегающий взгляд из-под полей традиционной соломенной шляпы доверия не вызывал.

Вскоре в тумане скрылся берег и показался мост.

Он был огромен. Вырастая из серо-зеленых волн, он терялся в густом дымке, так что были видны лишь круглые столбы-опоры. Такие здоровые, что для того, чтобы их обхватить, нужно было бы, пожалуй, не меньше четырех человек, взявшихся за руки. Впечатляет.

— Вот это да! — восхищенно воскликнул Наруто. — Здоровенный какой!

— Цыц! Я даже двигатель не включаю, чтобы не шуметь! А ты тут орешь! — отчитал владелец лодки мальчика надтреснутым голоском. — Щас обнаружит нас Гато и всем конец!

— Вы сейчас были куда громче. И могли обратить на нас гораздо больше внимания, — зачерпнул воды под собой, — чем мальчик.

Глаза у Сабуро забегали, как у загнанной в угол крысы, и от него сильно повеяло страхом.

Так и сидели молча, слушая как о борт бьются небольшие волны, да выливая за борт воду ржавыми кружками. Эта посудина еще и текла.

— Тадзуна… — вдруг зашептал мужик. — Я поплыву туда, — указал на какие-то заросли, —